Услышав крики, Хэмфри очнулся от тягостных раздумий. Воины показывали куда-то вперед. Там, вдали, склоны холмов ощетинились тысячами копий, тускло блестевшими в предрассветных сумерках.

Рука юноши дрожала от тяжести двенадцатифутового копья, древко которого стало скользким от пота, и тупой конец оружия с железным наконечником еще глубже погрузился в землю.

— Держи его ровно, Дункан!

Дункан вздрогнул и обернулся. На него в упор смотрел Керальд. Синие вены вздулись на шее мужчины, но его правая рука уверенно сжимала копье, а вот левая, на которой недоставало двух пальцев, явно причиняла старшему товарищу нестерпимую боль. Кожа на месте свежих обрубков почернела и вздулась.

Керальд ухмыльнулся в бороду, хотя, пожалуй, страдания в его улыбке было больше, чем злобного веселья.

— Покажем этим собакам-южанам, как умеют драться шотландцы! — заорал он, перекрикивая шум схватки.

Несколько человек, стоявших рядом в шеренге, хрипло рассмеялись, но остальные сосредоточенно молчали, стараясь удержать свои копья в ожидании очередной атаки английской тяжеловооруженной конницы. Вдали поворачивали боевые жеребцы — это английские рыцари перестраивались после неудавшейся попытки прорвать ряды ощетинившихся остриями копий воинов. Ревели рога, командиры выкрикивали распоряжения, и их хриплые голоса страшно разносились в неподвижном воздухе.

Уильям Уоллес расположил свои оборонительные круги, или шилтроны,[61]как он называл их, на возвышенности между лесом Календар-вуд и болотистыми берегами речушки Уэстквортерберн, неподалеку от города Фолкирк. В каждом кольце насчитывалось около двух тысяч воинов, выстроенных лицом наружу и образующих гигантский круг. Позади первого ряда стоял второй, выставив над головами товарищей зазубренные наконечники. В промежутках между шилтронами Уоллес расставил лучников под командой Джона Стюарта, младшего брата сенешаля. А еще дальше, на опушке леса, под нависающими ветвями скрывалась кавалерия шотландцев. Повернув голову, Дункан мог видеть всадников на гребне холма, ожидающих сигнала ввязаться в драку. Англичане рассыпались по склонам холмов внизу. Дункан не знал, сколько их там всего, но ему казалось, что против них выступили все орды ада. Над просторным полем боя нависало пепельно-серое небо.

С усилием приподняв копье, Дункан выдохнул сквозь стиснутые зубы. Земля была скользкой от грязи, комья которой уже налипли на его штаны и тунику. Впрочем, все его товарищи были перепачканы ею с головы до ног, и грязь издавала резкий, гнилостный запах. Дункан решил, что именно так пахнет свежевырытая могила. При этой мысли взгляд его устремился к телам, разбросанным по выжженной земле перед ними, там, где оборонительные порядки шилтрона прикрывал невысокий частокол из заостренных кольев. Крупный жеребец повис на заборе, его мертвые глаза помутнели, а из ноздрей текла пена. В седле до сих пор оставался рыцарь, который и повел своего скакуна на препятствие, согнувшись пополам от пронзившего его насквозь копья. Чуть ближе лежали тела нескольких шотландцев. Один, парнишка еще моложе Дункана, уткнулся лицом в грязь, и голова его была расколота надвое ударом меча. Оружие так и осталось торчать в жуткой ране, и по лезвию стекала кровь.

С усилием отведя глаза, Дункан забормотал молитву об укреплении духа.

— Идут, идут!

Когда над шеренгой прокатился крик, заглушая рев рогов, Дункан устремил взгляд вперед, вниз по склону, откуда уже приближался первый ряд английских конников.

Поначалу они двигались шагом, тесным строем, так что лошади шли вплотную друг к другу. Разноцветные попоны тяжко покачивались в такт поступи боевых коней, выдавая наличие кольчуг под ними. Шаг постепенно сменился легкой рысью, и лошади увеличивались в размерах у скоттов на глазах. Вот они поскакали еще быстрее, и стук копыт, поначалу напоминавший слитный рокот, перешел в бешеный грохот. Земля задрожала у Дункана под ногами, он ощущал ее вибрацию всем телом. Дальше по склону другие рыцари устремились к остальным трем шилтронам, но он не обратил на них внимания. В животе у него поселился ледяной страх. Руки его крепче обхватили древко копья, и он напрягся, с содроганием ожидая удара. Господи Всемогущий, спаси и сохрани!

Слева в воздух взвилась туча стрел, выпущенных лучниками Уоллеса. Достигнув в полете самой высокой точки, они перевернулись и градом посыпались вниз, на приближающихся рыцарей. Большая часть стрел с лязгом отскочила от их доспехов, не причинив никакого вреда. Одна лошадь в бело-голубой полосатой попоне испугалась и выбилась из строя, направляясь к соседнему шитлтрону, но всадник умело укротил ее и вернул на место. С ним поравнялись остальные, переходя с рыси на галоп, и рыцарь принялся яростно понукать ее, спеша догнать товарищей. Кажется, весь мир содрогнулся при виде надвигающейся массы закованных в броню всадников. Железные подковы взметывали комья грязи, и лошади, вытянув шеи, неслись вперед столь же бесстрашно, как и всадники, сидевшие в седлах. И вот, в самый последний момент, рыцари опустили копья или выхватили из ножен мечи, надвигаясь на скоттов железной волной, внушающей панический страх. Дункан скорее ощутил, нежели услышал, как взревели мужчины вокруг него, и звук волной прокатился по ощетинившимся копьями рядам. Он почувствовал, как сжали его с боков Керальд и другие, и в их стиснутых зубах и безумных глазах читались непоколебимая решимость и отчаяние. Дункан испустил громкий крик, когда английские всадники подскакали вплотную, намереваясь стоптать их конями и поднять на копья.

Удар оказался сокрушительным.

Кто-то из шотландцев, стоявших рядом с Дунканом, буквально отлетел назад, пронзенный в грудь вражеским копьем, которое отбросило его на воинов в следующем ряду. Он нелепо взмахнул руками и еще успел что-то крикнуть. Скотты поспешили сомкнуть ряды, закрывая брешь. В первом ряду шилтрона упали еще несколько человек. Это рыцари, подскакав вплотную, швыряли в них свои мечи и топоры, а потом разворачивали коней, чтобы унестись прочь. Большинство шотландцев были одеты лишь в кожаные или шерстяные туники, которые это оружие пробивало насквозь, нанося смертельные раны.

Но Дункан не слышал криков умирающих. Он орал во всю силу легких, вцепившись обеими руками в древко копья, острие которого вонзилось в шею лошади. Животное заржало от боли и встало на дыбы, а всадник безуспешно пытался подобрать поводья, чтобы развернуть его. Конь неловко попятился и задел боком частокол, а Дункану показалось, что руки у него вывернулись из плечевых суставов. Внезапно жеребец упал на передние ноги, и копье переломилось, но железный наконечник остался в ране. От неожиданного рывка Дункан едва устоял на ногах. Рыцарь же полетел с седла через голову коня, с такой силой грянувшись грудью о деревянные колья частокола, что один из них пробил его кольчугу. Он забился в конвульсиях, выкашливая кровь сквозь забрало шлема. Вокруг шилтрона корчились в агонии и другие рыцари, сброшенные с коней прямо на острия шотландских копий. Остальные же, лишившись копий и метнув оружие в ряды скоттов, развернули коней и галопом помчались прочь, оставив противников умирать в грязи.