— Будь ты хоть чуточку постарше, разрешила бы называть меня —  просто Аня! Но, увы!

Осторожно…буквально держась за стеночку, в кабинет шатающейся походкой «вплыла» прилично потрепанная и взъерошенная Смирнова. Еще больше шокируя и без того изумленных «зрителей», скинула с себя лаковые туфли, и зашлепала по полу босыми ногами.

Вывод напрашивался сам по себе —  женщина оказалась чертовски пьяна!

* * *

Сказать, что от увиденной картины они лишились дара речи —  ничего не сказать! Да и сама Смирнова особой разговорчивостью не отличалась —  заикалась, с трудом ворочая языком.

— Стаси…тьфу ты…

Прикладывая немалые усилия, и напряженно хмуря свои аккуратные бровки, пыталась сфокусировать затуманенный взгляд на главе компании. И казалось тот факт, что вместо него уже некоторое время умиленно разглядывает Леру и Германа, женщину ни капли не смущал.

— Детка, — протянула ласково, — только взгляни на себя, до чего же ты…хороша! Верно, тебя Терехов кукленком окрестил. Кукленок и есть!

— Спасибо! —  Все еще пребывая в легком трансе от ее появления, заторможено ответила на комплимент. —  Что-то…случилось?

От столь странного поведения стало не по себе. И не просто так.

Казалось, Анна девушку не слышала —  погруженная в собственные мысли, прожигала злобным взглядом того, чьи колени Лера с великой радостью оккупировала.

— Она любит тебя, — обратилась к Герману, — береги! Обидишь —  растерзаю. А…а изменишь —  вообще кастрирую! И плевать мне, что это…типо…ваше личное дело. За меня некому было заступиться, в свое время. У нее такой человек есть!

Свою гневную тираду Смирнова практически выплюнула. Презрительно, да с таким отчаянием, что внутренности в тугой комок свернулись, и дрожь прошлась вдоль позвоночника. Стало ясно —  рана от систематических измен бывшего мужа по сей день кровоточила в глубинах растерзанной души.

Пытаясь хоть чем-то разбавить гнетущую тишину, перетянула внимание на себя:

— Аня, спасибо за заботу…

— А ты не будь дурой! —  Рявкнула женщина, размазывая по лицу хлынувшие слезы. Заставляя вздрогнуть от неожиданности. —  Если посмеет, хоть раз в жизни —  все, конец. Уходи, девочка! Без оглядки беги. Не позволяй вытирать о себя ноги. Не превращайся в тряпку. Лучше не станет, поверь —  только хуже! Я на собственной шкуре это проверила. В первый раз простила, так он начал на радостях менять девок чаще, чем желал мне…гр*банного…доброго утра!

— Аня…

— ПРОСТО любите. —  На эмоциях вновь повысила голос. — И будьте верны друг другу! Всегда. Это так важно, глупенькие. Так важно…

— Золотые слова, Анечка! —  Прервал ее пламенную речь Давыдов старший, поднимаясь из-за стола. —  Полностью разделяю Вашу точку зрения.

К удивлению, Смирнова довольно быстро взяла себя в руки, наконец, фокусируясь уже на нем:

— Станислав Юрьевич, — протянула с улыбкой, — дорогой! Разрешите Вас обнять!

— От чего же нет? —  Подошел и сдержанно сжал ее в объятиях. Дружески похлопал по плечу. — Мне лишь в радость!

— Бога ради, извините за столь неподобающий вид!

— Полно Вам!

— Для достижения…кхм…нашей цели, пришлось употреблять с ним алкоголь. —  Продолжала объясняться. — А накануне не спала всю ночь —  у ребенка разболелся зуб. Да и не позавтракала толком. Результат на лицо — несколько долек шоколада меня точно не спасли! Это я к чему, собственно…у Вас перекусить не найдется?

— О чем речь? —  Всплеснул руками гостеприимный хозяин. —  Прошу, к нашему скромному…столу!

— Вы так любезны!

Однако и шага в его направлении сделать Анна не успела. Пространство кабинета разрезал возмущенный детский голосок:

— Мама! Вот он же…я!

Антошка демонстративно надул щеки, явно задетый столь явным безразличием, ведь она его даже не заметила! Впрочем, про еду Смирнова сразу позабыла —  стало не до нее. Едва завидев сынишку, стремительно — насколько позволяли заплетающиеся ноги — приблизилась к ребенку, и опустилась пред ним на колени. Крепко сжала в объятиях, начиная зацеловывать, пока тот ни захохотал.

— Мой солнечный лучик…мой воздух! Соскучился, сладкий?

— Да, мамочка!

— Котенок!

— Разве можно так сюсюкаться с ребенком? —  Раздался вдруг строгий голос Лериного отца. —  Конкретный перебор, дамочка!

Валерия с невероятным восхищением и трепетом наблюдала, как Анна злобной фурией развернулась на голос, и схлестнулась взглядом с «советчиком». Несколько долгих секунд они, молча, глазели друг на друга.

Внимательно. Оценивающе. Свирепо.

Так уж вышло, что Смирнова гордо восседала прямо у ног Спирина, но это его давящее превосходство не помешало ей яростно зашипеть:

— Мой ребенок! Хочу, и сюсюкаяюсь!

— Не ведаешь, что творишь, женщина! — Не унимался Константин. —  Хлюпика же из него вырастишь!

Лера хотела было вмешаться, прервать их спор…но Анна прекрасно справлялась самостоятельно, и в защите не нуждалась. Оставалось только наблюдать со стороны за столь внезапной перепалкой.

— Я выращу из него мужчину! —  Вернула непреклонно. —  Настоящего мужчину, ясно Вам?

Демонстративно отвернулась, продолжая ворковать с ребенком:

— Правда же, солнышко?

— Да!

— После подобного воспитания, «настоящие мужчины» вырастая, с мужиками и живут!

Сказал, как отрезал Константин, заставляя Анну покрыться багровыми пятнами.

— Уважаемый, а Вы не слишком много на себя берете? Нет? —  Сверкнула совершенно взбешенным взглядом. — Вы кто такой, чтобы указывать мне, как воспитывать сына?

Валерия нервно сглотнула, напряженно поглядывая на отца.

— А кем нужно быть, чтобы вправить тебе мозги? —  Невозмутимо.

Ситуацию спас Антошка. Ну, как спас…скорее просто обескуражил мать своим заявлением:

— Он…папа.

— Чего? —  Испуганно воскликнула Смирнова.

— Да! —  Активно жестикулируя, доказывал мальчуган. —  Это Лерин папа!

Казалось, она и не дышала вовсе. Лишь после признания сына начала осторожно поглощать кислород. Валерия ощущала сковавшее ее напряжение, как свое собственное.

— Ох, и не повезло же ей с отцом, однако!

— Я бы попросил! — Предостерегающе рыкнул Спирин.

— А я бы отказала!

Тяжело дыша, женщина распрямилась, надменно вскинув подбородок. 

— Собирайся, родной! — Устало массировала виски. — Я позвонила твоему крестному —  скоро он отвезет нас домой.

— Хорошо, — с готовностью закивал малыш. —  Мамочка, а давай заберем Леру к нам? Совсем. Жить!