– Да, сэр.

– Да, сэр – что?

– Просто – да, сэр. Вы очень много работаете, масса!

– Черт тебя побери! Думаешь, легко отвечать за все и всех, кто живет на моей плантации? Думаешь, легко содержать столько птиц?

– Нет, сэр. Я знаю, что это очень тяжело для вас, масса.

Джордж подумал про дядю Минго, который ухаживал за птицами каждый день больше тридцати лет – да и он тоже делал это вот уже семь лет. И тут, чтобы подчеркнуть, как долго служит массе дядя Минго, он как бы невзначай спросил:

– Масса, а вы не знаете, сколько лет дяде Минго?

Масса Ли задумался, потирая подбородок.

– Черт, а я и не знаю… Давай посчитаем. Как-то раз я считал, что он лет на пятнадцать старше меня… Значит, сейчас ему немного за шестьдесят. И он стареет с каждым днем. Каждый год он болеет все больше и больше. Как он тебе? Ты же постоянно находишься рядом с ним…

Джордж сразу же вспомнил о последнем приступе дяди Минго. Он кашлял сильнее, чем когда бы то ни было. На памяти Джорджа он еще никогда так не кашлял. Но он сразу же вспомнил, что мисс Малица и сестра Сара часто говорили, что масса считает любую болезнь проявлением лени, и сказал:

– Обычно он чувствует себя неплохо, но вы должны знать, что порой у него случаются сильные приступы кашля – такие сильные, что я боюсь за него. Ведь он стал для меня как отец.

Джордж прикусил язык, но было слишком поздно. Он сразу же почувствовал враждебность массы. Повозка въехала в ухаб, петухи в корзинах заорали, потом успокоились. И тут масса Ли взорвался:

– Что же такого Минго сделал для тебя? Разве это он забрал тебя с полей и отправил туда, где ты можешь жить в отдельной хижине?

– Нет, сэр. Это вы сделали, масса.

Они ехали молча, потом масса заговорил снова:

– Я особо не задумывался о том, что ты сказал, но раз уж об этом зашла речь, я тебе отвечу. У меня действительно куча старых ниггеров. И некоторые из них, черт бы их побрал, скоро могут стать обузой! Ниггеры стоят дорого, и все же мне придется купить одного-двух работников в поле! – Он посмотрел на Джорджа, словно оценивая его. – Ты хоть понял, о чем я говорю? О чем мне приходится думать постоянно?

– Да, сэр, масса.

– «Да, сэр, масса»! Вы, ниггеры, только одно и знаете!

– Но вам же не понравится, если ниггеры не будут соглашаться с вами, сэр.

– Неужели тебе нечего сказать, кроме «да, сэр, масса»?

– Нет, сэр, то есть я хочу сказать, хорошо, что у вас есть деньги, чтобы купить ниггеров, масса. Этот сезон выдался очень удачным. – Джордж надеялся перевести разговор на более безопасную тему. – Масса, а есть такие заводчики, у которых вовсе нет ферм? То есть те, кто ничего не сажает, а занимается только птицами?

Масса задумался:

– Гмммм… Насколько я знаю, нет, разве что городская шваль… Но ни у кого из них не было достаточно птиц, чтобы считаться настоящим заводчиком. По крайней мере, я никогда о таком не слышал. – Он еще немного подумал. – Вообще-то, чем больше птиц, тем больше ферма – как у мистера Джуитта, где ты с девкой путался.

Джордж выругался про себя за то, что, сам того не желая, ступил на опасную почву, и решил сразу же закрыть тему.

– Я с тех пор там ни разу не был, масса.

Масса Ли помолчал, потом спросил:

– Нашел девку в другом месте?

Джордж уклончиво ответил:

– Теперь я держусь ближе, масса.

В общем, откровенно врать не пришлось.

Масса Ли фыркнул:

– Здоровенный, крепкий двадцатилетний жеребец? Парень, можешь даже не рассказывать мне, что не шляешься по ночам, выискивая хорошую девку! Да ты же прирожденный жеребец! – Масса похотливо подмигнул ему. – Мой приятель говорит, что черные девки – настоящие шлюхи. Скажи-ка, правда?

Джордж вспомнил, что делал масса с его мамми. Закипая от гнева, он ответил очень спокойно, почти холодно:

– Может быть, масса… Я мало кого знаю…

– Ладно, не хочешь говорить, что сбегаешь по ночам, не говори. Но я знаю все – и куда ты ходишь, и как часто. Я не хочу, чтобы патрульные подстрелили тебя, как ниггера мистера Джуитта, поэтому скажу, что собираюсь сделать. Когда мы вернемся, я выпишу тебе подорожную, чтобы ты мог хоть каждую ночь по девкам шляться! Никогда не думал, что сделаю такое для ниггера. – Масса Ли почти смутился, но тут же нахмурился: – Но скажу тебе и еще одно. Стоит тебе облажаться – не вернуться к рассвету, отлынивать от работы, снова пойти на плантацию Джуитта или еще как-то провиниться, – я разорву подорожную в клочья. И тебя вместе с ней! Понятно?

Джордж ушам своим не верил.

– Масса, спасибо! Спасибо, масса! Я все понял!

Масса Ли нетерпеливо отмахнулся от его благодарности:

– Ладно, ладно… Видишь, я не такой плохой, как думаете вы, ниггеры. Можешь сказать им, что я могу и хорошо относиться к ниггеру, если захочу. – И тут же на его лицо вернулась похотливая улыбка: – Ну так что там с горячими черными девками? Скольких ты можешь оседлать за ночь?

Джордж неловко заерзал:

– Сэр, я же сказал, что мало кого знаю…

Но масса Ли его уже не слушал.

– Я слышал, что многие белые мужчины берут себе ниггерских женщин для удовольствий. Ты же слышал, что такое бывает, правда, парень?

– Я слышал об этом, масса, – ответил Джордж, стараясь не думать, что говорит со своим отцом.

Впрочем, познания его не ограничивались тем, что происходило на плантации. Джордж знал, что в Берлингтоне, Гринсборо и Дареме были «специальные дома», о которых говорили шепотом. Такие дома держали свободные черные женщины. И он слышал, что белые мужчины платят от пятидесяти центов до доллара, чтобы иметь женщин по своему выбору – от угольно-черных до почти белых.

– Вот черт! – выругался масса. – Я говорю о тех, которые сами лезут к мужикам в повозки. Да, они черные, но они настоящие женщины, черт побери! Особенно те, которые дают мужчине понять, что и сами хотят этого так же, как он. Я слышал, что они могут быть горячими как костер. И они не твердят, что болеют, и не жалуются на все подряд! – Масса с подозрением посмотрел на Джорджа. – Приятель говорил мне, что вы, молодые ниггеры, просто ненасытны в этом смысле. Что скажешь?

– Нет, сэр, масса… ну я не знаю… насколько мне известно, нет…

– Опять ты затянул свою песню!

– Нет, масса. – Джордж изо всех сил пытался сохранить серьезность. – Я хочу сказать вам то, чего никогда никому не сказал бы, масса! Вы знаете массу Макгрегора, того, что выставляет своих желтых петухов на бои?

– Конечно. Мы с ним часто перебрасываемся словцом. А он тут при чем?

– Вы дали мне слово, что выпишете подорожную, так что врать мне незачем. Ну так вот, недавно я ускользнул, как вы выражаетесь, к девке с плантации массы Макгрегора… – Лицо Джорджа было честным до отвращения. – И я понял, что мне действительно нужно поговорить с кем-то, с кем можно поговорить, масса. Потому что я больше так не могу! Ее зовут Матильда, она работает на поле и иногда помогает в большом доме. Масса, она первая девушка, которая не позволяет себя трогать – что бы я ни говорил и ни делал. Нет, и все! Она говорит, что я ей нравлюсь, но она мне не уступит. Я твержу, что это глупо, а она не слушает. Я говорю, что могу найти себе любую женщину, а она отвечает: ну и ищи, а меня оставь в покое.