— Останься сегодня со мной, — шепнула она в перерывах меж поцелуями. — Последний раз. На прощание.

Я остался.

Странно, но в этом последнем вечере было больше близости и тепла, чем в сотнях предыдущих, наполненных вожделением и темной страстью. Никаких игр, никаких попыток подчинить или причинить боль. Только горечь сожалений о том, чего уже не вернуть, с легким привкусом нежности.

Я покинул дворец, когда сумерки уже перетекали в ночь и на бархатных небесах Изнанки загорались первые звезды. Кинув прощальный взгляд на площадь, подумал, что буду скучать по этому городу и всему, что с ним связано.

А еще подумал, что надо бы перед отъездом оформить дарственную на Франческу. Не хочу, чтобы сеньорита хоть в чем-то нуждалась или была вынуждена искать себе другой дом. Из нее получится прекрасная хозяйка башни. Да что там — будем честны, именно она — хозяйка Старины Честера последние годы.

Подготовить дарственную и завещание — путешествие сквозь безвременье показало, как непрочно, эфемерно положение даже самого могущественного мага. Разобрать бумаги, составить пару писем. Дел немного, но с ними нужно покончить до отъезда.

Я ослабил поводья и дал Гейлу шенкеля, заставляя перейти на рысь.

* * *

Это случилось тем же вечером. Я сидел в библиотеке, ломая голову над черновиком завещания, когда в один момент погасли все лампы.

Никогда не боялся темноты, но тут ощутил страх. Неподдельный и немотивированный, оттого еще более убедительный. Словно из мира в одночасье исчезло что-то важное, а я и не заметил. Вокруг поселилась тревожная, жуткая тишина.

Я щелкнул пальцами, но свет не вспыхнул. Комната осталась темной.

— Можешь не трудиться, колдун, — ответила темнота. — Бесполезно.

— Кто здесь?

Затлел одинокий огонек в масляной лампе. Чужак поднес ее к своему лицу и белозубо ухмыльнулся:

— Узнаёшь меня, колдун?

Человек. Смуглый, с пронзительными черными глазами. Характерный, слегка крючковатый, нос, губы и подбородок теряются в густой черной бороде колечками.

В нем было что-то знакомое, но, сколько ни старался, я не мог вспомнить, где встречал его раньше.

— Думаю, вопросы здесь должен задавать я. И первый из них — кто ты такой и как пробрался в мой дом? — я хотел подкрепить свои слова магическим ударом, но не смог.

Бесконечный могучий источник, из которого я привык черпать силы, даже не обмелел. Он словно высох. Совсем как в те три раза, когда я запирал свою тень в зеркале Исы.

Вот откуда взялось ощущение могильной тишины. Не было ровного пульса магии в крови, что сопровождал меня с детства и успел стать настолько же привычным, как привычно дыхание или биение сердца.

— Что, колдун? Сложновато без твоей погремушки? — незнакомец снова ухмыльнулся, и тогда я узнал его.

— Вижу, прошлые уроки ничему тебя не научили, Марко. Я предупреждал — следующая встреча станет последней для тебя.

— О, да. Она станет последней, — он поставил фонарь на стол и вынул меч из ножен.

Плохо то, что я не отношусь к параноикам, которые разгуливают со шпагой по собственному дому. Проклятье, у меня с собой даже кинжала не было!

— Так понравилась прошлая порка? Могу повторить.

— Не надейся. Тебе меня не разозлить. — Но я видел по его лицу, что напоминание о давнем унижении попало в цель.

— Да я просто вспомнил, как ты орал и сучил ногами, — я бросил в него стул, но он пригнулся.

— Я не орал! — он сделал выпад. Пришла моя очередь уворачиваться.

Просторная библиотека в одночасье сделалась маленькой и тесной. Я отступал, уклонялся от его атак, натыкался спиной на шкафы, швырял в него книги и все, что подворачивалось под руку. Мне не хватало места. Не хватало света. Не хватало шпаги в руке. И адски не хватало магии!

Я не привередлив. Стараюсь работать с тем, что есть.

— Точно, я и забыл. Ты не орал, ты ревел, как девица.

Мои насмешки бесили его. А еще больше его бесило то, что я — безоружный — все еще успешно противостоял ему — вооруженному.

Мое счастье было в том, что Марко оказался слабым фехтовальщиком. Да и оружие выбрал не самое подходящее. Бастардом[29] лучше махать там, где достаточно места.

Увы, какая бы ярость им ни владела, противник старался держать меня подальше от двери.

— Заткнись!

— Смотрю, вы, Ваноччи, смелые, только когда с мечом против безоружного. Твой братец, помнится, тоже распустил руки не раньше, чем выбил у меня кинжал.

— Не смей вспоминать моего брата, гнида!

— А то что? Погрозишь мне пальчиком? Да ладно, Марко. Признай, тебе все это нравится. Иначе ты бы давно меня прирезал. У тебя же есть меч, а у меня его нет. За чем дело стало?

— Сдохни! — проревел он, отбросил неуклюжие атаки и попер на меня, как бык на тореро. Я подпустил противника ближе, сделал шаг в сторону и перехватил его руку. Сила инерции закрутила его, мы столкнулись. Меч чиркнул в опасной близости от лица, срезал прядь волос. Я почувствовал, как рукоять выскальзывает из пальцев Марко…

В этот момент, когда я уже мысленно праздновал победу, вдруг ощутил резкую боль в животе. А еще через секунду ноги ослабли, разом отказавшись держать, и я рухнул на пол.

— Да! — выкрикнул он. — Вот так, колдун! Получи!

Подняться не получалось. При каждой попытке темнело в глазах, тянущая боль усиливалась и накрывала противная слабость.

Глупо… Как глупо — не заметить кинжал в рукаве.

Жизнь не прощает глупостей.

Голова оставалась на удивление ясной. Просчитывая десятки возможных сценариев, я видел только один итог.

Смерть.

Умирать отчаянно не хотелось. Я как-то сразу и резко осознал, насколько хорошая штука жизнь вообще и моя в частности. Несмотря на все присущие ей недостатки.

Тем более не хотелось умирать так нелепо, от рук мальчишки, которого я пожалел десять лет назад и подарил смысл жизни в виде мести. Кто знал, что упертый Марко Ваноччи не только пронесет эту цель через годы, но и окажется так пугающе близок к ее исполнению?

Я покосился влево. Меч лежал там же, где я его выронил. Каких-то жалких пять дюймов от руки. Дотянуться бы!

Обзор перекрыли сапоги.

— Вот так, колдун, — повторил Марко. Сейчас он уже совершенно успокоился, был расслаблен, а в движениях его появилась четкая уверенность профессионала, который готовится хорошо выполнить сложную работу. — Без своей магии ты — обычный человек.