— Черт, Лео, ты доведешь меня до слез, — передразнила я, но, честно говоря, мое сердце заколотилось от его слов, и, размышляя над ними, я задалась вопросом, не изменилась ли уже моя удача. Я никогда не могла себе представить, что в этом году проведу Рождество с одним мужчиной, который меня любит, не говоря уже о четырех.

— Пусть она откроет другие подарки, или мы будем сидеть здесь весь день, занимаясь этим, — пожаловался Райдер, и когда я посмотрела в его сторону, клянусь, я увидела, что Габриэль усмехается, но он достаточно быстро стер с лица этот взгляд, чтобы я могла быть уверена.

Леон взял у меня свои подарки и положил их на журнальный столик, а я достала следующий подарок, завернутый в белую бумагу. Взяв открытку, я узнала курсивный почерк Габриэля, написавший мое имя.

Когда я достала ее, волшебная сила прикоснулась к моим пальцам, и когда я открыла открытку, на мои колени посыпались лепестки красных и белых роз, которые крутились туда-сюда, пока не написали на ковре передо мной слова «Счастливого Рождества». Я широко улыбнулась, разворачивая следующий подарок, и у меня перехватило дыхание, когда я достала изящный снежный шар, созданный с помощью магии воды. Стеклянный шар, внутри которого находилась вода, на самом деле был сделан из вечной мерзлоты, холодящей пальцы, и когда я поднесла его к свету, внутри него открылась невозможная сцена. В шаре меня ждал крошечный городок, построенный с помощью магии земли и настолько детально проработанный, что он выглядел настоящим, а тысячи настоящих крошечных снежинок порхали над ним, когда я поворачивала его туда-сюда. Я редко встречала такую тонкую и детальную магию, и мне трудно было представить, сколько мастерства потребовалось для ее создания. Мои губы разошлись, когда я увидела маленького черного Пегаса, летящего над городом, на спине которого сидела девушка со струящимися светлыми волосами, и они летели прочь от всего, стремясь к свободе и лучшей жизни.

— О, Габриэль, — пробормотала я, глядя на него и разглядывая все новые и новые детали и удивляясь его силе. — Мне это нравится.

— Счастливого Рождества, маленький ангел, — сказал он грубым голосом, и когда я оторвала взгляд от своего подарка, чтобы посмотреть на него, эмоции, которые я нашла в его глазах, заставили мое сердце бешено заколотиться.

Данте пробормотал что-то о выпендреже, после чего достал из-под елки свой собственный подарок и передал его мне.

Я улыбнулась ему, аккуратно положила снежный шар и приняла подарок Данте, который был завернут в зеленую бумагу, а к ленте была привязана веточка омелы.

Он ухмыльнулся, сорвав веточку омелы и подняв ее над нами, после чего поцеловал уголок моих губ, отчего мне захотелось еще. Три дня без моих королей — это чертовски долго, и весь тестостерон в комнате заставлял мое либидо вынашивать некоторые очень интересные идеи.

Сначала я открыла свою открытку и усмехнулась, обнаружив нарисованную от руки картинку с изображением саней с сиреневой девушкой в шапке Санты, которую тянет по небу темно-синий Дракон в оленьих рогах. К ней были приклеены блестки, которые осыпались на мои руки, а внутри лежала длинная записка, написанная на фаэтанском языке.

— Что здесь написано? — спросила я, подняв глаза от своей открытки.

— Это сплошная пошлость, — ответил он с дразнящей ухмылкой. — Я прошепчу тебе это на ухо, когда в следующий раз буду заставлять тебя кончать, и ты поймешь.

Райдер раздраженно фыркнул, и мой взгляд снова упал на эти слова, когда я пыталась понять их смысл. Я была уверена, что он лжет мне. Потому что я могла расшифровать значение нескольких слов, и у меня было ощущение, что они были искренними, а вовсе не грязными.

Я развернула подарок и достала стеклянную банку, крышка которой была украшена маленькими рождественскими рисунками.

Райдер рассмеялся, а Данте зарычал на него, когда я подняла банку и обнаружила внутри нее мини-торнадо, наполненный сиреневыми блестками, которые кувыркались и кружились в движении волшебства.

— Я бы добавил сюда молнию, если бы какой-то stronzo не запер моего Дракона на последние три дня, — пояснил Данте с рычанием, направленным на Леона. — А магия воздуха может быть полезна для чертовски многих вещей, но ремесло — не одна из них.

— Мне это нравится, — заверила я его, стараясь не рассмеяться над тем, как он хмуро смотрел на снежный шар Габриэля.

— Но, — продолжил Данте. — У меня с собой есть кое-что, что я давно хотел тебе подарить.

Он взял мою руку в свою и снял с пальца кольцо, подаренное ему отцом, а затем надел на мой большой палец.

— В моей семье, когда мы отдаем кому-то свое сердце, мы дарим ему что-то дорогое для нас, чтобы доказать, как много он для нас значит. Это самое ценное, что у меня есть, и ты — человек, который может претендовать на мое сердце, поэтому будет правильно, если я отдам его тебе. Tu sei il mio intero mondo, Элис. (п.п. Ты — весь мой мир)

Я смотрела на кольцо на большом пальце, проводя пальцем по инициалам М.О. его отца, заставляя себя принять его от него, зная, что это оскорбит его, если я попытаюсь отказаться. Хотя смысл этого подарка заставил мое сердце биться от эмоций, настолько сильных, что они переполняли меня.

— Ti amo, Данте, — вздохнула я, глядя в его медово-карие глаза. — Я буду дорожить этим.

Он улыбнулся так широко, что моя душа запела от удовольствия, и Райдер издал разочарованный вздох, ожидая, пока я обращу внимание на его подарок.

Данте взял его и положил мне на колени с дразнящей ухмылкой. — Змея явно не знает, как упаковать подарок, bella, — поддразнил он, прежде чем отодвинуться, чтобы я могла осмотреть свой последний подарок, и у меня перехватило дыхание, когда я обнаружила, что он завернут в наволочку.

Я вскочила со своего места, слезы навернулись на глаза, и все воспоминания о том, как Гарет оставлял мне подарки на Рождество, завернутые в его наволочку, нахлынули на меня разом. Я старалась не думать о нем с тех пор, как приехала сюда, сосредоточившись на совершенно другом восприятии Рождества, чтобы мое горе не слишком омрачало этот день, но это было неправильно. Конечно, я должна была думать о нем, и вспоминать о тех вещах, которые он делал для меня, чтобы заставить меня улыбаться и показать свою любовь ко мне, — это было именно то, что мне было нужно. И Райдер знал это. Он почувствовал мою боль, когда я рассказала ему эту историю, и он знал