Вот, помнится сразу после войны я на службу на трамвае ездил, так водили трамваи очень премиленькие девушки.

— Да видел я их! Они и сейчас ездят — те же самые девушки на тех же дребезжащих трамваях, — брякнул от обиды Каледин и тут же пожалел о сказанном.

Наступила пауза, после которой Баринов деревянным голосом произнёс:

— А вот хамить старшему по званию Вам, подполковник, по уставу не положено, хоть Вы сегодня и числитесь в победителях!

«Не бывать мне полковником! — закрывая тяжёлую дверь в кабинет Баринова, с досадой подумал Кантемир. — Накрылось моё поощрение медным тазом, как пить дать — накрылось!»

* * *

Он шёл по Тверской и поминутно звонил по сотовому на номер Василисы, но её телефон упорно молчал. Было что-то нехорошее в этом затянувшемся молчании, но что именно, он ещё не понял.

Неожиданно пронизывающий холодный ветер утих, и на серый продрогший город крупными хлопьями беззвучно повалил первый снег. Зима вступала в законные права.

Молчавший ранее телефон вдруг ожил и выдал первые аккорды «С чего начинается Родина».

— Подполковник Каледин?

— Так точно.

— Вас беспокоят из Администрации Президента.

— Я весь во внимании!

— С Вами хотят побеседовать. Необходимо прибыть…

Снегопад становился всё гуще и гуще. Кантемир, не разбирая дороги и задевая редких прохожих плечами, брёл наугад. Бормотал извинения и брёл дальше.

В душе «офицера для особо деликатных поручений» было пусто и холодно.

Очень холодно.

…

4 сентября 2012 г.г. Глазов