применю блокировку боли и вообще сделаю все, чтобы его можно было терпеть. Но это не сделает нашу смерть намного приятнее.

– Сидра, думаю, она все-таки будет легче, чем у многих других. Что насчет того, кто у нас внутри?

– Меня всегда интересовало, как давно ты об этом знаешь. – В ее голосе послышалась насмешка.

– Дольше, чем ты думаешь. Но не так давно, как следовало бы. Скажу тебе вот что: ты никогда мне не лгала. Я спросил тебя, не устройство ли это жизнеобеспечения, и ты ответила правдиво. Моя ошибка в том, что я решил: это устройство обеспечивает твою жизнь.

– Ты бы верил мне, зная, что я ношу в груди инопланетянина? Слизняка?

– Думаю, со временем я бы понял.

– Врешь.

– Ладно, убедила. Но я пытался.

Гнездостроители между тем собирались вокруг нас. Нечто крупное, сложенное из утолщений, теперь блестело и пульсировало, имея множество прожилок. Существа применили против нас несколько видов оружия. Некоторые отростки выплевывали голубой огонь, нечто вроде жидкой плазмы, – соприкоснувшись со скафандром, она начинала перемещаться, подобно амебе. Там, где плазма проползала, оставалась пузырящаяся дыра, с которой не справлялись программы самовосстановления. Другие выделяли нечто вроде кислоты, прожигая в броне глубокие борозды. Одновременно гнездостроители работали конечностями: кусали и хватали. Оружие скафандра продолжало действовать, и мы позволили ему превысить ранее установленный порог, хотя и не намного.

Вдруг наступил перерыв. Везде валялись тела, конечности и горелые скорлупки. Оставшиеся гнездостроители кружили, шатаясь и хромая, будто обдумывая следующий ход. Вскоре они решат повредить или уничтожить терминал, если это им по силам. Возможно, они боятся повредить корабль, но нельзя исключать, что даже такой исход могут вскоре счесть приемлемым.

Пора.

– Открывай скафандр.

– Мы уверены?

– Да, мы уверены. Давай, пока есть возможность.

Последовала соответствующая команда. Скафандру, естественно, требовалось сверхчеловеческое убеждение, чтобы он согласился отдать своего обитателя на милость атмосферы, несовместимой с жизнью. Но мы весьма успешно освоили методы сверхчеловеческого убеждения. Все наши разногласия были забыты; как мы и обещали леди Арэх, осталось только единодушие.

Я снова стала Воином-Сидрой.

Нечто в моей груди сбросило все слои защиты, которыми оно себя добровольно окружило. Когда сломалась последняя из печатей, осталось только отшвырнуть прочь легкую завесу из мышц, костей и кожи – всего лишь одноразовую, ничего не значащую человеческую живую ткань. Как я и предполагала, ощущения, пока слизняк продирался наружу из моей груди, чтобы соединиться с кораблем гнездостроителей, нельзя было назвать приятными, но все могло оказаться намного хуже.

Голос, возможно принадлежавший мне, задал последний вопрос:

– Ты получила образец, леди Арэх?

– Да. Передача завершена. Идет сверка контрольных сумм. Я сразу же ввожу образец в прототип. Если что-то пошло не так, если где-то ошибка, то, полагаю, мы очень скоро об этом узнаем.

– Полагаю, мы тоже. Но ошибки не будет. – Я улыбнулась, позволив себе похвастаться в последний раз. – Я никогда не ошибаюсь. Доброй охоты, леди Арэх, и прошу тебя, позаботься как следует о своем корабле.

Я успела как раз вовремя. Связь с «Косой» начала пропадать. Где-то над нами под чудовищной тяжестью сжатой атмосферы закрывалась дверь во Вселенную. Остались только мы, в умирающем теле, в умирающем корабле, падая вглубь Харибды и надеясь, что сделанного нами должно хватить. Что бы ни случилось с леди Арэх, Пинки, инкантором или волками, нам уже не суждено об этом узнать.

Но мы не сомневались: выполнено все, что было задумано. Машина-прототип получила свой образец – информацию, необходимую для создания инкантора. И сделанное однажды может быть повторено снова, в других системах. Имея в своем распоряжении этот грозный дар, человечество начнет давать отпор, покидая свои убежища и выходя из тени на свет. И даже если победы окажутся скромными, люди выиграют несколько столетий, чтобы предпринять что-то еще. Да, в конечном счете мы добились своего. И многое увидели и поняли.

– Прощай, Клавэйн.

– Прощай, Сидра.

Для нас все закончилось. Может, порой мы и были жестоки друг к другу, каждый по-своему, и совершали преступления. Но всегда находилось место доброте, утешению, попыткам искупить вину.

Однако у Сидры имелся еще один, последний дар.

Глава 34

Наконец я почувствовала, как спадает напряжение между гидеоновыми камнями и криптоарифметическими устройствами. «Коса» переместилась на две тысячи километров ближе к внешнему слою облаков; и хотя я полагала, что мы все еще достаточно глубоко, по-прежнему прячемся от волков, давление и температура, которым подвергался корабль, стали вполне терпимыми.

– Что? – спросил Пинки, уже несколько минут не сводивший с меня взгляда.

– Что – что?

– У тебя такой вид, будто ты знаешь то, чего больше никто не знает.

– Ну, вообще-то, у меня всю жизнь такой вид. Но ты прав, друг мой, – кое-что изменилось. – Пока гипометрическое устройство металось и крутилось быстрее прежнего, сминая и растягивая пространство-время, словно тесто, я нежно улыбалась, благодарная судьбе за то, что рядом со мной мой самый преданный союзник. – Пытаясь добраться до инкантора, Воин-Сидра сказала, что посылает тестовые пакеты, чтобы гарантировать стабильность связи. И это действительно было так. Пакеты прекрасно справились со своей задачей.

– А кроме того?

– Воин-Сидра внедрила в эти пакеты кое-какие не относящиеся к делу данные. Я поняла, что они имеют более сложную структуру, но предпочла не разбираться с ними, пока нет уверенности, что образцы приняты без ошибок. Только теперь у меня нашлось время.

– И что там?

– Думаю, ты и сам уже мог догадаться, Пинки. Фрагменты жизни. Точнее, фрагменты двух жизней. Во мне теперь частичка Сидры и та частичка Клавэйна, которая прибыла вместе с Сидрой с Арарата.

– Позволено ли будет свинье спросить, кого из Клавэйнов?

– Полагаю, нам потребуется время, чтобы это выяснить. Во фрагментах наверняка содержатся следы Уоррена, специфические воспоминания и эмоциональные переживания, которые могут относиться лишь к его жизни до появления Сидры, сколь бы реальными или нереальными они ни были. Но если часть его последующей жизни включала в себя контакт с жонглерами, а с их помощью – общение с тем, что осталось от его брата… Не знаю. С какой-либо определенностью я могу утверждать лишь одно: теперь я хранительница этих фрагментов.

– Но они ведь не живут внутри тебя? Так, как было с Воином-Сидрой, – два разума в одном черепе?

– Нет, – не без сожаления ответила я. – Их голоса пока молчат. Возможно, они заговорят снова, но не сегодня. И тем не менее пока я владею этими фрагментами, пока ношу их в себе, вряд ли можно считать, что Сидра и Клавэйн по-настоящему мертвы.

– Тогда им стоило бы подвинуться. Наверняка у тебя