Нужные жесты придут естественным путем, а интуиция направит вас к нужному месту на стене. И отчаливайте, как только окажетесь на «Косе». Всплывайте осторожно – резкое уменьшение давления не менее опасно, чем дальнейшее погружение.

– Мы будем осторожны. – Леди Арэх подняла руку – пальцы больше не шевелились, они усвоили жестовый синтаксис. – Прощай, Воин-Сидра.

– До свидания, – сказал Пинки. – Это было… нечто.

– Воистину, – согласилась я.

Затем я повернулась спиной к друзьям, но это вовсе не означало, что они меня больше не интересуют или что мне не хочется смотреть, как они уходят туда, где им почти ничто не будет грозить. Требовалось полностью сосредоточиться, и я была уверена, что больше никакие наставления им не нужны.

Я полностью погрузилась в электрохимическое взаимодействие с терминалом, выделяя для этой задачи все более обширные области своего разума. Корабль гнездостроителей был жестоким любовником, – чем больше я ему отдавалась, тем большего он требовал. Но серьезность диалога, который он вел, наряду со сложностью и глубиной его запросов убеждала, что я приближаюсь к цели. Он раскрывался передо мной слой за слоем, шепча драгоценные секреты. С его точки зрения, мне можно было доверять.

Чуть позже я ощутила легкое покалывание в голове. «Коса» сообщала, что отчалила и теперь возвращается на относительное мелководье в триста тысяч атмосфер. Но корабль гнездостроителей не прекратил погружаться. Мы опустились уже на пятьсот километров с того момента, когда я проникла на борт.

Я продолжала работать. Завеса пугающей защиты и коварных ложных следов исчезала прямо на глазах. Я увидела ядро, в котором, подобно сокровищу в сундуке, покоились образцы. Корабль задал еще несколько вопросов, выполняя последнюю проверку, и наконец решил отдать добычу. Ядро раскрылось, и заклинание, позволяющее создать инкантор, влилось в мой разум, а оттуда перетекло в разум леди Арэх, из которого, в свою очередь, отправилось в реестры «Косы», где уже нетерпеливо ждала машина-прототип.

– Сидра?

– Да, Клавэйн?

– Похоже, наша бестактность превысила некий порог. Сюда идут гнездостроители.

Мы снова распались на две отдельные личности, хотя это не было нашим сознательным выбором. Скорее целью было выживание, для которого требовалась возможность сосредоточиться на двух задачах. Сидра занималась проблемой инкантора – своего рода информационной разведкой, которая всегда была ее профессией, – а Клавэйн обеспечивал хладнокровное наблюдение за обстановкой. Я все еще оставалась Воином-Сидрой, но то, что теперь внутри меня двое, отрицать было бы глупо.

Появившиеся в зале новые гнездостроители были не столь многочисленны, как первая группа. Я насчитала всего лишь дюжину. Но, судя по независимости их движений, по осторожности и любопытству, это уже не были похожие на роботов функционеры, которых мы видели раньше. Похоже, внутри у каждого находился разумный слизняк, возможно, даже не один, который управлял бронированным телом, словно заменяемым механическим экзоскелетом. Скорее всего, они принадлежали к партии, вызванной из сушильных камер в связи с обнаружением сосредоточения волков. Но, ожив, они заинтересовались аномальной активностью в этом зале и вскоре обнаружили человека в скафандре (они знали о нас кое-что, хоть и относились к нам с полным безразличием), занятого похищением технологических секретов из их архива. Возможно, какая-то системная проверка уже сообщила, что эти секреты относятся к инкантору.

Я – или, вернее, Клавэйн – не стал колебаться. Скафандр отгонял гнездостроителей, не причиняя им серьезного вреда, поскольку наша задача состояла в том, чтобы завладеть данными, а не внести их хозяев в список наших врагов. Тонкий луч, пронзая панцирь, разогревал до кипения находившуюся под ним плоть, отчего гнездостроитель при малой силе тяжести улетал в сторону. Если бы этого оказалось недостаточно, скафандр воспользовался бы разрешением откусывать периферийные конечности, не причиняя вреда слизнякам.

Но если бы пришлось, мы бы их попросту убили.

Тем временем Сидра оставила во всех доступных местах информационной архитектуры корабля неудаляемое послание на языке слизняков, своего рода личное обращение. В понятных нам терминах оно гласило: «Позвольте людям уйти с инкантором, позвольте сделать его дубликат и воспользоваться им так, как они считают нужным, и я сохраню в тайне то, как вы поступили с гнездостроителями. Но если попытаетесь помешать людям сейчас или решите противодействовать им в будущем, правда разойдется повсюду и будет отравлять существование каждого из вас, пока не погаснут звезды. Не сомневайтесь, средства для этого у меня имеются».

Насколько это подействовало, сказать было сложно. Новые гнездостроители уже не появлялись… но, возможно, корабль просто не мог собрать большее их количество за столь короткое время, вынужденный тратить все силы на дальнейшее погружение в ледяной гигант.

Однако тех, кто уже находился здесь, не так-то легко было отпугнуть. Теряя конечности и куски панцирей, они снова и снова набрасывались на скафандр. Я упорно не позволял себе прибегать к более смертоносным методам убеждения. Если пустить в ход высокоэнергетическое оружие, как избежать случайных повреждений, которые оно способно причинить кораблю? Возможно, они сыграют роковую роль, когда корабль погрузится глубже.

– Сколько еще?

– Около двадцати процентов информации уже передано на «Косу».

– Нельзя ли побыстрее?

– Откуда мне знать, Клавэйн?

– Просто спросил.

– От твоего вопроса никакой пользы. Я делаю все, что могу, но процесс идет крайне медленно. Самое узкое место – скафандр, а не связь между моим разумом и разумом леди Арэх.

– Тогда у меня есть предложение.

Наступила долгая пауза.

– Какое?

– Мы в любом случае погибнем, Сидра. Вряд ли кто-то из нас в этом сомневается. И даже если бы я считал, что у «Косы» есть шанс проникнуть в эти глубины, чтобы нас спасти, то не позволил бы подвергнуть риску Пинки и леди Арэх.

– Я согласна, – последовал после некоторого размышления ответ. – Мы и так слишком многого от них потребовали. Что бы ни случилось, здесь наша могила.

– Значит, вопрос не в том, умрем ли мы…

– …Но в том, какую пользу может принести наша смерть.

Снова пауза.

– Сколько, по-твоему, мы смогли бы прожить без скафандра, Сидра?

– Очень недолго. И это было бы крайне неприятное времяпрепровождение.

– А точнее?

– Минуты четыре, от силы пять.

– Но зато исчезло бы узкое место. Особенно если…

– Особенно если сумеем установить прямую физическую связь между кораблем гнездостроителей и нашим разумом… и нас не будет замедлять скафандр.

– Так и нужно сделать, Сидра. Чем быстрее, тем лучше.

Из стратегических точек в полу появлялись новые выросты. Возле них собирались гнездостроители – те, кого не вывели из строя окончательно. Они срывали с мясистых корон похожие на плоды утолщения и соединяли их, образуя нечто более крупное.

– Клавэйн, ты понимаешь, что пути назад уже не будет? Когда нас коснется чужой воздух, я