для небольших гигантов. Петли массивные, но почему-то втравлены в стены. На каждой двери по два окошка — сверху и снизу. Оба с решетками и раздвижными металлическими панелями. Если закрыть панель, дверь превращалась в цельнометаллическую конструкцию.

Донни воспользовалась своим наушником, чтобы подать сигнал для открытии дверей.

— Отсюда мы их открыть не можем, — пояснила она.

— А если одному из заключенных нужно оказать срочную медицинскую помощь? — спросил Сократ.

Все, кто не был нашими, переглянулись между собой.

— Какого рода медицинская помощь может понадобиться оборотню или вампиру? — не понял Бреннан.

— Если поместить больше одного новообращенного оборотня в одну клетку, они разорвут друг друга, — ответил Сократ.

— Я была уверена, что друг на друга они не нападают, — удивилась Донни.

— Кто бы вам это ни сказал, он ошибается, — бросила я.

Сократ подтвердил:

— У нас меньше шансов напасть друг на друга, потому что люди по запаху больше напоминают еду, но если новообращенный не сможет добраться до кого-то еще, он нападет на представителя своего вида.

— А что насчет вампиров? — поинтересовалась Донни.

— Они не могут кормиться друг на друге, поэтому не думаю, что станут нападать на своих, — сказав это, я нахмурилась и посмотрела на остальных, — Знаете, я никогда не видела новообращенных вампиров без присмотра старших. Молодые вампы нападут друг на друга, если поблизости не окажется другой еды? В смысле, они же не знают, что не могут питаться от своих, пока кто-то не скажет им об этом, верно?

— Джакомо говорил, что другие вампиры пахнут горечью. Они не пахнут едой, — ответила Магда.

— Окей, значит, теоретически вы можете поместить в одну камеру несколько вампиров, и они друг друга не съедят, но это не значит, что они не подерутся. В смысле, я видела, как вампиры убивают друг друга.

— У нас недостаточно клеток, — сказала Донни.

— Полагаю, этим троим будет нормально вместе, — предположил Фланнери и повернулся ко мне. — Что думаете, маршал?

— Вероятно ты прав, но, если это возможно, думаю, нам все же стоит разместить вампиров в трех разных клетках, либо заковать их в цепи, чтобы они не навредили друг другу или самим себе.

— А у вас для них какие клетки? — поинтересовался Гриффин.

— Их держат не настолько долго, чтобы в камерах была необходимость, — ответила я.

— Что это значит? — спросила Донни.

— Это значит, что она их казнит, — ответил Бреннан.

— Ну, не только я, но да — обычно приговор приводится в исполнение задолго до того, как появляется нужда в специальных камерах.

— Думаете, их содержание слишком опасно? — спросил Фланнери.

— Я думаю, что мы, в Штатах, пытались это провернуть, и все закончилось многочисленными смертями охранников и других заключенных, которые пытались быть справедливыми к вампирам, оборотням и даже к колдунам.

— Но ты борешься за то, чтобы законодательство в вашей стране смягчилось, и чтобы казнь не была единственным вариантом, — сказал он.

Я кивнула:

— Если вампиры находятся под контролем у достаточно сильного Мастера, они в буквальном смысле лишены собственной воли. Их можно заставить убивать и делать другие ужасные вещи даже против их желания. Я боролась за то, чтобы закон учитывал этот факт. Я поняла, что у них на самом деле не было выбора, и казнить их за это ужасно, но закон не дал мне иного выбора, поэтому я работала над тем, чтобы этот выбор у меня появился.

— Ты бы предпочла не казнить их? — спросил Фланнери.

Я подумала над ответом и, наконец, произнесла:

— Если я считаю, что тот, кого мне надо убить — невиновен, то да, я предпочла бы иметь выбор, но не путай меня с теми, кто в принципе против смертной казни. Большинство тех, кого я казнила, отняли множество жизней, и я верю, что спасла другие, покончив с ними.

— Мы все можем согласиться с тем, что не согласны друг с другом, — с улыбкой сказал Фланнери, однако глаза его при этом оставались серьезными.

— Можем, — ответила я.

Двери камер открылись. Одна внутри была белая, под цвет коридора, а вторая сверкала.

— Краска с серебром, — опознал Никки.

— Может, это просто глянцевая краска, — возразила Донни.

Он покачал головой.

— Как ты понял так быстро? — поинтересовалась она.

— Когда вокруг тебя так много серебра… ты понимаешь.

— В таком случае, это ограничит твои возможности внутри клетки, — констатировал Фланнери.

Никки покачал головой.

— Магда не пойдет в посеребренную клетку, — отрезала я.

— У меня хорошие ботинки, а одежда защитит мне руки, — сказала она.

— Нет.

Она посмотрела на остальных и спросила:

— Хотите, чтобы я уничтожила вашу самую дорогую клетку, или самую полезную?

— Громи сколько хочешь, ты не сможешь выбраться, — уверенно заявил Бреннан.

— Разгромить ее означает, что я оттуда выберусь.

— Серебро истощит твои способности, ты будешь не опаснее человека, — возразил он.

Магда и Никки рассмеялись. Сократ к ним не присоединился.

— Серебро не так работает.

— Я останусь такой же сильной в камере, как и вне ее. Просто скажите, какую из клеток мне сломать, а какую вы хотели бы сохранить для своих заключенных.

— Ты даже не прикоснулась к двери и стенам, — заявил Морт.

— Мне и не надо.

Он выглядел озадаченным и немного хмурился, но по большей части ему было непонятно.

— Как ты можешь быть так уверена, что выберешься, если не пробовала?

— Я знаю, на что я способна, — ответила она со спокойным лицом, которое так хорошо ей удавалось. Я по опыту знала, что за этой безмятежной маской она может скрывать практически любую мысль. Это не была вежливая улыбка, как у Фортуны, на самом деле, некоторых ее лицо нервировало, потому что с ним Магда выглядела так, словно вообще ничего не чувствовала. Но я знала, что, как и в случае с Фортуной, за этой маской могла скрываться любая эмоция или несколько. Это просто был способ спрятаться у всех на виду.

Морт покачал головой:

— А мне казалось, это я заносчив.

— Это не заносчивость, я просто знаю себя.

Морт пристально посмотрел на нее, изучая ее лицо и, думаю, пытаясь понять, что же под ним скрывается. Наконец, он рассмеялся.

— Думаю, я понимаю.

— Хочешь сказать, ты хорохоришься потому, что реально настолько хорош? — с улыбкой подначила его Донни.

Он посмотрел на нее чересчур пристально, но она сама начала.

— Я когда-нибудь говорил, что могу сделать что-то, а потом не делал этого?

Она поразмыслила пару секунд, затем ее улыбка поблекла. Ее лицо стало куда более задумчивым.

— Нет, ты всегда выполнял обещанное.

— Знание себя, — сказала Магда.

Морт кивнул:

— Знание себя.

Фланнери коснулся своего уха и объявил:

— Решено. Если это не причинит вреда