всего определить по его тазу. Видите, какой широкий тазовый пояс? Это необходимо для деторождения. Мужской таз гораздо уже. Обратите внимание на плотность кости, на то, как отклонен назад крестец. — Она вернула тазовые кости на стол и взяла череп. — Посмотрите на форму лба, относительное отсутствие надбровных дуг — это еще один индикатор пола. Кроме того, вы видите, что стреловидный и венечный швы полностью срослись вот здесь и здесь. Это говорит о том, что человеку больше сорока. Я обследовала зубы в стереоувеличении, и, судя по их износу, человек был еще старше — как минимум шестьдесят лет, возможно даже, шестьдесят пять.

— Вы говорите, это скелет белого человека?

— С этим немного труднее, но расовую принадлежность скелета нередко можно определить по форме черепа и челюсти. — Марго покрутила череп в руках. — Обратите внимание на форму носовой полости — треугольную — и на пологий край глазницы. Такие формы свидетельствуют о европейском происхождении. — Она показала на пазуху в основании черепа. — Видите? Дуга верхней челюсти имеет параболическую форму. У готтентота дуга имела бы гиперболическую форму. Конечно, для абсолютной уверенности нужно провести анализ ДНК, но я готова поклясться на семейной Библии, что это была белая дама лет шестидесяти с чем-то.

Сквозь окошко в двери комнаты Марго увидела, как кто-то прошел по коридору, остановился и развернулся. Доктор Фрисби. Он посмотрел в окно на нее, потом на д’Агосту. На его лице появилось раздраженное выражение. Фрисби еще раз посмотрел на нее, отвернулся и исчез в коридоре. Ее пробрала дрожь. Этот тип ей никогда не нравился, а теперь она не могла понять, что такого сделал д’Агоста, чтобы вызвать у Фрисби явную вражду.

— А что касается американского происхождения? — спросил д’Агоста.

Марго посмотрела на него:

— Это скорее предположение. Зубы одинаково ровно изношены и хорошо сохранились. Кости в хорошем состоянии, никаких признаков болезни. Химические тесты скажут вам более точно: в зубах имеются изотопы, которые могут указать, где жил человек, а нередко и чем он питался.

Д’Агоста присвистнул:

— Каждый день узнаешь что-нибудь новенькое.

— И еще. В инвентарной книге отмечено, что скелет полный. Но у него отсутствует одна трубчатая кость.

— Канцелярская ошибка?

— Ни в коем случае. Обозначение «полный» довольно необычное. Тут ошибку не сделаешь. К тому же трубчатая кость — одна из самых больших в скелете.

В комнате воцарилась тишина. Марго принялась укладывать кости в лоток. Д’Агоста смотрел на нее, ссутулившись на своем стуле. На лице его застыло задумчивое выражение.

— Как здесь оказался этот чертов скелет? Неужели музей собирает коллекцию старушечьих скелетов?

— Нет.

— А сколько лет назад она умерла?

— Судя по стоматологическим приемам лечения, я бы сказала, в конце девятнадцатого века. Для вящей уверенности нужно сделать радиоуглеродный анализ. На это может уйти несколько недель.

Д’Агоста переварил эту информацию:

— Нужно убедиться, что не произошла путаница с инвентарными номерами и что отсутствующая кость не оказалась в соседнем лотке. Я попрошу нашего друга Сандовала проверить ближайшие ящики и лотки с похожими инвентарными номерами. Вы не смогли бы прийти еще раз и посмотреть, не обнаружится ли среди них тридцатипятилетнего готтентота?

— Буду рада. В любом случае я бы хотела сделать еще несколько тестов на этом скелете.

Д’Агоста рассмеялся:

— Если бы здесь был Пендергаст, он наверняка сказал бы что-нибудь вроде: «Эта кость имеет критическое значение для расследования». — Он встал. — Я позвоню вам, чтобы договориться о следующей встрече. И прошу вас, никому ни слова. В особенности Фрисби.

Марго шла к выходу по главному коридору остеологического отдела, когда из пыльного сумрака прилегающего коридора материализовался Фрисби и зашагал рядом с ней.

— Доктор Грин… — начал он, глядя прямо перед собой.

— Здравствуйте, доктор Фрисби.

— Вы разговаривали с этим полицейским.

— Да. — Она старалась говорить спокойным голосом.

Фрисби по-прежнему глядел перед собой.

— Что ему было надо?

— Он попросил меня осмотреть скелет.

— Какой?

— Тот, который Вик Марсала показывал командированному ученому.

— Он попросил вас осмотреть этот скелет? Почему вас?

— Мы с ним давно знакомы.

— И что вы обнаружили?

Это быстро превращалось в допрос. Марго пыталась сохранять спокойствие.

— Судя по записи, это готтентот мужского пола, попал в коллекцию в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году.

— И какое отношение может иметь скелет стодвадцатипятилетней давности к убийству Марсалы?

— Не могу сказать, сэр. Я просто оказала содействие полиции.

Фрисби фыркнул:

— Это невыносимо. Полицейские идут по ложному следу. Они словно пытаются все глубже затащить мой отдел в трясину этого бессмысленного дела об убийстве, в скандал, в подозрения. Всюду ходят, подглядывают… меня от них уже тошнит. — Фрисби помолчал. — Он больше не просил вас о помощи?

Марго помедлила:

— Он что-то говорил о консультации по нескольким другим скелетам из коллекции.

— Понятно. — Фрисби наконец посмотрел на нее. — Насколько мне известно, вам здесь создана самая благоприятная атмосфера для исследований.

— Да. И я очень за это благодарна.

— А что бы случилось, если бы вас лишили такого режима благоприятствования?

Марго уставилась на него немигающим взглядом. Это было возмутительно. Но она не хотела терять контроль над собой.

— Это поставило бы точку в моих исследованиях. Я могла бы потерять работу.

— Ах, как бы мне этого не хотелось!

Ничего больше не сказав, он развернулся и пошел по коридору, а Марго осталась стоять, глядя вслед его удаляющейся высокой, крепкой фигуре.

22

Было позднее утро. В большом номере на третьем этаже отеля «Хилтон» в Палм-Спрингс царила полутьма — занавеси на панорамном окне, выходящем на коктейльный домик и бассейн, поблескивающий в лучах солнца, были задернуты. В дальнем углу удобно расположился в кресле агент Пендергаст, рядом на столике стояла чашка чая. Вытянув скрещенные ноги и положив их на кожаный пуфик, он разговаривал по сотовому:

— Поскольку он не мог внести залог, его поместили в тюрьму в Индио. Никаких документов у этого человека не обнаружилось, отпечатков его пальцев нет ни в одной базе данных.

— Он не объяснил, почему напал на тебя? — раздался в трубке голос Констанс Грин.

— Он молчит, как монах-цистерцианец[474].

— И вы оба подверглись воздействию какого-то анестезирующего агента?

— Похоже, что так.

— С какой целью?

— Это остается тайной. Я был у врача. Состояние у меня идеальное, если не считать нескольких синяков, полученных во время схватки. Не обнаружено следов какого-либо яда либо другого отрицательного воздействия на организм. Проколов на коже тоже не найдено, так что, пока я был без сознания, никаких инъекций мне не делали.

— Тот, кто на тебя напал, вероятно, был в сговоре с людьми, пустившими газ. Мне кажется странным,