Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В хирургию! Бумажки потом оформим! — распорядился Кочубей.
— Понял! — Гонтарев свернул на дорогу к хирургическому отделению.
Им повезло, хирург оказался на месте. Осмотрев Юрия, он распорядился готовить его к операции. Николай попытался пройти в операционную, но дальше порога ординаторской его не пустили, и, помявшись, он предложил Гонтареву:
— Олег, подежурь, мне надо отправить шифровку в Москву.
— Не вопрос, Николаич, все будет под контролем! — заверил он.
Передав ему автомат, Кочубей, стараясь не пугать свои видом отдыхающих, дальними аллеями пробрался к отделу. Несмотря на поздний час, Быстроног продолжал работать. Голый торс Николая вызвал у него неудовольствие, и он не удержался от упрека:
— Коля, ты бы для приличия футболку надел. Я понимаю, тут не Москва, но как ни как воинская часть.
— Извини, Боря, не до того.
— Что, в засаду попали?! — Быстроног изменился в лице.
— Да, Юру подстрелили, — потерянно произнес Кочубей и тяжело опустился на стул.
— Юру?! А куда?
— В бедро, находится на операции.
— Кто оперирует?
— Не знаю, не до того было.
— Сейчас выясним! — Быстроног схватился за телефон.
— Не надо, там Олег, — остановил Николай.
— Ладно, не будем дергать. Так что случилось?
— Напоролись на группу диверсантов.
— Где?
— У лечебницы.
— И что?
— Думали разойтись по-тихому, не получилось, — не задерживаясь на деталях, Кочубей рассказал, как развивались события и, закончив рассказ, бросил тоскливый взгляд на телефон ВЧ-связи.
— М-да, теперь с телефона не слезешь, помотают тебе нервы, — заключил Быстроног.
— Если бы только это, так еще работать не дадут!
— У меня в прошлом году подобная петушня случилась, так инспекторская группа в отделе неделю сидела. Уехали, думал, пронесло. Хрен, еще две недели отписывался, пока бумага в секретариате не закончилась. Не понимаю, все когда-то были операми и знают: работу с агентурой на раз-два не построишь, тем более на Кавказе.
— А-а, плетью обуха не перешибешь. Ничего, переживу, обидно, если придется законсервировать Багратиона, — посетовал Николай.
— Это не самое плохое, главное, чтобы Юра поскорее на ноги встал.
— Должен. Кость не зацепило, вот только крови много потерял.
— Не зацепило? Так зачем докладывать, обойдется.
— Не я, так военные доложат.
— Доложат? Ну, это мы еще посмотрим! — стекляшки очков Быстронога грозно блеснули, и палец лег на кнопку вызова.
В коридоре раздался топот ботинок, и в дверь постучали.
— Войдите! — разрешил Быстроног.
На пороге возник помощник дежурного по отделу и доложил:
— Товарищ полковник, младший сержант Шефруков по вашему приказанию явился!
— Ратмир, это черт является, а исправный боец прибывает! — строго заметил Быстроног и распорядился: — Гонтарева мне на связь!
— Так он в хирургии, — напомнил Кочубей.
— Ты слышал, Ратмир? Найди и пусть выйдет на связь!
— Так точно, товарищ полковник! — подтвердил тот и исчез за дверью.
Не успело затихнуть эхо шагов Шефрукова, как зазвонил телефон Быстронога. Он поднял трубку, и в кабинете отчетливо зазвучал голос Гонтарева.
— Борис Юрьевич, слушаю вас.
— Ты где, Олег?
— В хирургии.
— Что с Остащенко?
— Нормально.
— Что врач говорит?
— С ногой без осложнений. А с головой день-другой надо наблюдаться.
— Так-так, как сам Остащенко?
— Говорит, лучше стало.
— Кто из хирургов ведет?
— Степаныч. Да вы его знаете.
— А-а, тот, которого ломом не перешибешь.
— Он самый.
— Олег, слушай меня внимательно. Пусть твой Айболит ни в какие свои кондуиты Остащенко не заносит, тем более никуда ни докладывает. Ты понял?
— Но это врачи, Борис Юрьевич, а они в таких вопросах — народ щепетильный, — замялся Гонтарев.
— Чт-о?! — повысил голос Быстроног. — Забыл, как твои щепетильные пытались гэсэмщика отмазать! Мерзавец! Поллимона стырил, а они его идиотом делали! Короче, ты старший опер или кто?
— Вам виднее, Борис Юрьевич.
— Э-э, кончай эту петушню. Тебя что, учить, как такие дела делаются?
— Н-у…
— Не нукай, а поговори с ним как мужик с мужиком.
— Борис Юрьевич, вы же видели этого слона! Он на грудь не меньше литра принимает.
— Извини, Олег, но ты тоже не кролик. Короче, решай вопрос, а Лену я беру на себя.
— Ясно, — сдался Гонтарев.
— Другое дело! — хмыкнул Быстроног и, потерев руки, заявил: — Все, Коля, один вопрос уже закрыли!
— Боря, я — твой должник! — оживился Кочубей и заявил: — Теперь можно заняться шифровкой в Москву.
— Про меня только ничего не пиши. Лишний раз начальство не должно знать «своих героев», — пошутил вслед Борис.
Повеселев, Николай занялся подготовкой шифровки. Это была информационная бомба. Багратион прыгнул выше своей головы и добыл такие материалы, о которых разведка могла только мечтать. Кочубей не удержался, чтобы не поделиться ими с Быстроногом. Тот все еще находился в кабинете и заканчивал работу над еженедельной докладной для руководства управления округа. Стремительное появление Николая, его горящие глаза говорили сами за себя.
— Что, бомба? — предположил Борис.
— Боря, я своим глазам не могу поверить! Ты посмотри! — воскликнул Кочубей и положил на стол документ, добытый Багратионом.
Быстроног поправил очки и склонился над ним. Николай нетерпеливо ерзал на стуле и не спускал с него глаз. Борис вчитывался в каждую строчку и время от времени то потирал лоб, то хватался за ручку. Дочитав до конца, повертел перед глазами документ так словно хотел убедиться, что это не игра воображения, и, покачав головой, заявил:
— Бомба! В Москве на уши встанут!
— Не знаю, как в Москве, а я уже стою. Просто фантастика. До сих пор не могу поверить! — и впервые за день на лице Кочубея появилась улыбка.
— А это мы сейчас проверим! — заявил Быстроног, достал из сейфа карту, расстелил на столе и впился в нее глазами. Его указательный палец стремительно скользил между красно-синими кружками, флажками и черными стрелами, хищно нацелившимися на Сухум, Гал, Очимчыру, а с его губ сорвалось: