— У Фирсова кто-то был кроме Лизы, — добавил немного глуше Гор, — у него в телефоне есть пара сообщений довольно интересного содержания, и писал он не Хомской.

— Кому, пока не ясно?

— Нет, выясняем, — пожал Игорь плечами. — И я тебе ноут принес, новые телефон и трекер, — добавил немного невпопад, но мысль я уловила. Мне покажут эти самые тесты и коды, и я смогу вернуться к работе уже в понедельник. Последнее обрадовало меня даже больше, чем я ожидала, а поэтому с двойным усилием нажала на точки у ключиц Игоря.

Он дернулся от неожиданности.

— Больно? — вскинула я брови.

— Неприятно, — проворчал Игорь, но вырываться не спешил.

— Эти точки отвечают за контроль, — прокомментировала. — Раз болит, значит… — и не договорила, решив, что выводы он сам сделает правильные.

Ястреб только что-то проворчал нечленораздельное.

— С чего ты полезла проверять Екатерину Николаевну? — спросил Гор, когда я снова вернулась к его плечам. — Только не говори, что скучно стало.

Я усмехнулась.

— На самом деле, и поэтому тоже, а еще потому, что «Дым» с моей кухни очень не хотел, чтобы я это делала, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Игорь. — Кстати про того «Дыма», полагаю, ты уже поняла, что…

— Поняла, — кивнула, не давая договорить. — Проекция и сломанная Энджи, дым и зеркала, но выглядело все очень натурально, особенно в полумраке и спросонья, — поморщилась я, воскрешая в памяти случившееся. — Он каждую деталь продумал, Игорь, каждую мелочь. Внешний вид, голос, одежду, даже движения. Я не представляю, сколько времени нужно, чтобы создать настолько правдоподобную картинку. Он как будто видел Дыма сам, знал его…

— Поэтому, как только ты закончишь, — Ястреб отклонил голову назад, ловя мой взгляд, — ты расскажешь мне, с кем еще общался Дима, кроме тебя. Да?

— Да, — скривилась я. Опять ковыряться в собственной памяти и прошлом не хотелось до скрежета зубов, но… а какие еще варианты?

— А я расскажу тебе о том, что выяснил Лысый, и мы напишем анону новое сообщение.

— Он писал? — я аж подобралась вся. — Все еще не поменял номер?

— Писал, не поменял. Спрашивал, куда ты делась из больницы, — издевательски протянул Игорь, зло очень. И венка на виске опять запульсировала быстрее.

— Тварь, — прошипела я и тут же задавила в себе злость. Нельзя злиться и пытаться кого-то расслабить. Это так не работает.

— Полностью с тобой согласен, — Гор снова выпрямился, а я встряхнула руками и вернулась к его плечам, прокручивая в голове все то, о чем он рассказал.

Звенящие мышцы под моими пальцами постепенно расслаблялись, а пульс приходил в норму. Касаться Гора было удивительно приятно, и привычные и обыденные, в общем-то, движения, вдруг начали действовать и на меня. Я разминала узлы, находила нужные точки, растягивала и продавливала, и обрывки мыслей и слов, толпящиеся в моей голове, постепенно приходили в порядок, а события выстраивались в цепочку. Все еще рваную местами, но уже не кажущуюся такой бесконечной, как еще несколько дней назад. Хотелось верить, что теперь я действительно смогу разобраться в происходящем, и это тоже странным образом добавляло уверенности. Хотя почему странным? Определенность всегда успокаивает.

Хорошо, когда логично, когда есть от чего оттолкнуться, чтобы всплыть на поверхность. Еще бы нога ныть перестала, и было бы вообще прекрасно. Кстати, об этом…

Я медленно убрала руки со спины Игоря, потому что тут сделала все, что могла, подогнула под себя здоровую ногу, откидываясь назад.

— Надо заявление написать по поводу аварии, — озвучила мысли вслух, снова встряхивая руками. — Странно, что еще никто не…

— Я все написал, Лава, — усмехнулся Игорь, поворачиваясь и обхватывая мое колено. Потерся о него по-кошачьи колючей бородой, взгляд стал теплее и хитрее, морщинки разбежались лучиками к вискам, едва заметные и очень мягкие. Забавно, но эти морщинки делали его моложе.

— А подпись? — запустила я пальцы в черные пряди.

— Взял твою электронную, — фыркнул Ястреб насмешливо. — Еще что-то?

— Достала тебя, да? — поморщилась, но пальцев от его волос не убрала. Мне нравилось их перебирать. Только вопрос какой-то глупый задала, не тот, который хотела на самом деле, не тот, который крутился на кончике языка. Я потом спрошу, обязательно, только наберусь храбрости.

— Нет, — покачал Ястреб головой отрывисто и уткнулся подбородком мне в колено. — Как говорит мой дед: «не дождешься».

Я невольно улыбнулась, пытаясь понять, в какой ситуации Гор мог услышать нечто подобное от деда и что обычно говорил в ответ. Но мозги медленно растекались в кашу, а я тонула в серебристой глубине внимательного взгляда, и придумать ничего не вышло.

— Мороженое хочешь? — вдруг спросил Гор, заставив меня удивленно моргнуть и с опозданием, но все-таки кивнуть.

А стоило ему гибко и легко подняться на ноги, как я вспомнила, о чем еще мы собирались поговорить, но так и не поговорили.

— Расскажешь, что нашел Черт?

Гор замер в дверях, бросил короткое «да» и ушел сначала на кухню, потом чем-то шуршать в коридоре. Вернулся с планшетом, ложками и коробкой фисташкового в руках.

— Допинг, да? — не удержалась я, рассматривая трехкилограммовую бадью. — Все настолько плохо?

Игорь ничего не сказал, сел рядом и открыл мороженое, отдал мне ложку. И только когда я зачерпнула первую порцию, снова заговорил:

— Плохо, Лава, но, скорее всего, не так, как ты думаешь, — Ястреб проглотил лакомство и открыл планшет, повернул экраном ко мне. — Черт послал своего человека в Тюкалинск, парень был в больнице и в доме. Прислал фотографии.

На планшете действительно была фотография того самого дома, который я нашла через карты. Снимали с близкого расстояния, но от этого лучше он выглядеть не стал. Старый и разваливающийся, не потому что за ним не смотрели, а потому что одинокая женщина, работающая медсестрой, просто не может ничего толком сделать с такой избушкой. Судя по тому, что я видела, фасад первого этажа красили не так давно, может в прошлом году, может немного раньше, карнизы и дверный косяки покрывали лаком, дверь стояла новая, но уже успела кое-где проржаветь, на окнах висели занавески. А чердачное окно казалось темным узким провалом, и с ним ничего делать даже не пытались, впрочем, как и со ступеньками и с почти гнилой трубой водостока. Я была уверена, что на чердак Нестерова не поднималась ни разу, даже дверь на него не открывала, была уверена, что не заходила в сарайчик, неловко примостившийся чуть сзади.

Я сдержала вздох, пролистала еще несколько фотографий и на миг прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Все снимки показывали мне одно и то же: видимый порядок и запустение.

Вообще странно, потому что у Дыма и Екатерины Николаевны дома было всегда чисто и аккуратно. Они бережно относились к вещам, одежда Димки редко бывала новой, но он всегда выглядел опрятным. А здесь…