улыбающееся лицо с правильными чертами и прижатым к губам указательным пальцем.

После паузы, достаточной, чтобы почувствовать удивление, она соскочила с кресла, подошла к дивану, стоявшему под окном, взобралась на него и вопросительно взглянула на гостя.

Его улыбка погасла. Вцепившись побелевшими от напряжения пальцами правой руки в подоконник, левой он сделал быстрое движение. В ответ Аркадия открыла защелку и отодвинула нижнюю треть окна, впустив в комнату теплый весенний воздух.

— Все равно вы не влезете, — с довольным видом сказала она. — Наши окна экранируются и впускают только своих. Если вы попытаетесь влезть, сработает сигнализация и поднимется шум.

Помолчав, Аркадия добавила:

— Вы поступаете неблагоразумно, стоя на карнизе. Вы можете упасть, сломать шею и помять наши цветы, редкие и очень дорогие.

— Чтобы этого не случилось, — сказал мужчина, опасавшийся того же, что и Аркадия, но по-иному оценивавший ценности, — снимите, пожалуйста, экран и впустите меня.

— Это невозможно, — ответила Аркадия. — Вероятно, вы ошиблись адресом, потому что я не из тех девушек, которые впускают мужчин к себе в спальни в такое время.

Говоря это, Аркадия изо всех сил старалась или делала вид, что старается подавить в себе сладострастие.

Лицо незнакомца омрачилось.

— Это дом доктора Дарелла? — пробормотал он.

— Я должна пред вами отчитываться?

— Простите! До свидания…

— Молодой человек, если вы спрыгнете, я подниму тревогу.

Аркадия издевалась: по ее просвещенному мнению, незнакомец был далеко не молод — ему было все тридцать, а, может быть, и больше.

Молодой человек помолчал и строго спросил:

— Девочка, ты не хочешь, чтобы я оставался, и не хочешь, чтобы уходил. Что же мне делать?

— Я полагаю, вы можете войти. Это действительно дом доктора Дарелла. Я сниму экран.

Незнакомец оглянулся, осторожно просунул в окно руку и, когда ничего не случилось, подтянулся и влез в комнату. Сердитыми шлепками отряхнул одежду и поднял к Аркадии покрасневшее лицо.

— Ваша репутация не пострадает, если меня обнаружат здесь?

— Пострадает, но не так сильно, как ваша, потому что, услышав шаги за дверью, я закричу и скажу, что вы вошли без моего разрешения.

— Как вы объясните то, что не сработала сигнализация?

— Да очень просто! Ее у нас нет!

Незнакомец обиделся.

— Обманщица! Сколько тебе лет, малышка?

— Не кажется ли вам, молодой человек, что вы задаете нетактичный вопрос? Это первое. И второе: я не привыкла, чтобы меня называли малышкой.

— Понятно. Вы, наверное, бабушка Мула в гриме? Вы позволите мне уйти прежде, чем организуете линч-вечеринку в мою честь?

— Я не позволю вам уйти: вас ждет мой отец.

Незнакомец насторожился. Подняв бровь, он спросил:

— Ваш отец один?

— Да.

— К нему кто-нибудь приходил в последнее время?

— Какие-то торговцы и вы.

— В последние дни не происходило ничего необычного?

— Если не считать вашего визита…

— Забудьте обо мне, хорошо? Впрочем, нет, не забывайте. Скажите, откуда вы знаете, что ваш отец ждет меня?

— О, это проще простого. На прошлой неделе он получил секретное самоуничтожающееся послание в капсуле. Уже пустую капсулу бросил в атомный дезинтегратор и дал Поли — это наша горничная — отпуск на месяц. Отпустил ее к сестре в Терминус-Сити, а сегодня постелил себе в другой комнате. Я поняла, что он ждет кого-то и хочет, чтобы об этом никто не знал, даже я, хотя мне он обычно все рассказывает.

— Неужели? Я думал, ему и рассказывать не нужно: вы все угадываете по глазам.

— Так и есть! — Аркадия засмеялась.

Она перестала чувствовать неловкость. Гость был пожилой, но очень импозантный: вьющиеся темные волосы и голубые глаза. Может быть, когда она станет старше, ей встретится кто-нибудь похожий?

— А как вы узнали, — спросил незнакомец, — что ваш отец ждет именно меня?

— Кого же еще? Папа засекретился, кого-то ждет, и тут появляетесь вы — не через парадную дверь, как нормальный человек, а через забор и через окно, — тут Аркадия ввернула любимую мысль. — Мужчины такие глупые!

— Нельзя быть такой самоуверенной, малышка, то есть, мисс. Вы можете ошибаться. Что, если ваш отец ждет не меня, а кого-то другого?

— Вряд ли. Я недаром не приглашала вас, пока вы не бросили свой портфель.

— Что я бросил?

— Портфель, молодой человек. Я не слепая. Вы не уронили его, а именно бросили, да еще и примерились, чтобы он упал, куда надо. Вы бросили портфель под кусты, чтобы никто не видел. Поскольку вы пытались войти через окно, а не через парадную дверь, вы боялись входить в незнакомый дом без разведки. Вам попалась я, и вы, вместо того, чтобы позаботиться о себе, позаботились прежде всего о портфеле, что позволяет заключить, что содержимое портфеля, каково бы оно ни было, для вас важнее собственной безопасности, а это значит, что если вы здесь, а портфель там, и мы знаем, что портфель там, то вы достаточно беспомощны.

Аркадия остановилась, чтобы набрать воздуху для новой тирады, и гость, воспользовавшись паузой, заметил:

— Тем не менее я в состоянии придушить вас, выпрыгнуть из окна, взять портфель и уйти.

— Молодой человек, у меня под кроватью лежит бейсбольная бита, мне нетрудно ее достать, и я сильнее, чем обычно бывают девушки в моем возрасте.

Беседа зашла в тупик. Наконец «молодой человек» с натужной вежливостью заговорил:

— Мы почти подружились, но до сих пор не познакомились. Позвольте представиться. Я Пеллеас Антор. Как вас зовут?

— Меня зовут Аркади Дарелл. Рада с вами познакомиться.

— Аркади, деточка, будь добра, позови папу.

Аркадия заартачилась.

— Я не деточка. Когда человека просят об услуге, ему обычно не грубят.

Пеллеас Антор вздохнул.

— Хорошо. Милая, добрая старушка, вы меня премного обяжете, если соблаговолите позвать вашего отца.

— Это уже лучше, хотя не то, чего я добиваюсь. Я позову отца, но с вас глаз не спущу, — она несколько раз топнула ногой.

Послышались торопливые шаги, и дверь резко распахнулась.

— Аркадия! — возмущенно начал доктор Дарелл и не договорил. — Кто вы, сэр?

Пеллеас с явным облегчением поднялся на ноги.

— Доктор Торан Дарелл? Я Пеллеас Антор. Вы получили мое письмо? Ваша дочь говорит, что получили.

— Моя дочь говорит, что получил? — доктор грозно глянул на дочь, которая встретила его взгляд лучезарной улыбкой чистейшей