Доктор Дарелл сдался и обратился к гостю:

— Я вас жду. Прошу вас, пройдемте.

Тут внимание доктора на чем-то остановилось. Аркадия перехватила его взгляд и бросилась к транскриптору, но отец стоял прямо над ним.

— Он все время работал? — ехидно спросил доктор.

— Папа! — воскликнула Аркадия. — Неприлично читать записи чужих мыслей и бесед!

— А «беседовать» в спальне вечером с незнакомым мужчиной прилично? Я твой отец, Аркадия, и должен оградить тебя от порока!

— Папа! Ничего подобного не было!

— Еще как было, доктор Дарелл, — вдруг засмеялся Пеллеас. — Молодая леди обвиняла меня во всех грехах. Я осмелюсь настаивать, чтобы вы это прочитали, только вымарайте мое имя.

Аркадия с трудом сдерживала слезы. Ну вот, родной отец ей не верит! Проклятый транскриптор! И этот дурак, который влез в окно, вместо того чтобы позвонить в дверь! А теперь отец будет говорить длинную, проникновенную речь о том, что должна и чего не должна делать молодая девушка.

— Аркадия, — проникновенно начал отец, — мне кажется, более того, я уверен, что молодая девушка…

Так и знала. Так и знала.

— …не должна так непочтительно разговаривать со старшими.

— А старшие не должны заглядывать в окна. Жилище молодой девушки неприкосновенно! Уходите, мне нужно закончить сочинение.

— Не тебе судить о праве других заглядывать в твои окна. Ты не должна была впускать этого человека. Тебе следовало сразу же позвать меня, особенно, если ты знала, что я его жду.

— Зря ты с ним связываешься, — парировала Аркадия. — Он завалит все дело, если будет и дальше лазать в окна, а не стучать в двери, как положено нормальному человеку.

— Аркадия, не вмешивайся в дела, в которых не разбираешься!

— Почему не разбираюсь? Вы ищете Второй Фонд!

В наступившей тишине даже Аркадия почувствовала себя неловко.

— Кто тебе это сказал? — осторожно спросил доктор Дарелл.

— Никто. Вы напустили на себя такой таинственный вид, что я сама все поняла. Не бойтесь, никому не скажу.

— Мистер Антор, — сказал доктор Дарелл, — я должен перед вами извиниться.

— О, ничего страшного, — последовал неискренний ответ. — Не ваша вина, если она продалась силам тьмы. Позвольте задать вашей дочери вопрос. Мисс Аркадия!

— Что вам нужно?

— Почему вы считаете, что глупо лезть в окно, если можно войти в дверь?

— Потому что глупо привлекать к себе внимание, если хочешь спрятаться. Если у меня есть тайна, я не заклеиваю пластырем рот, чтобы все видели, что я боюсь что-то выболтать. Я говорю столько же, сколько обычно, но о другом. Вы читали высказывания Сэлвора Хардина? Это наш первый мэр.

— Да, я знаю.

— Так вот, он говорил, что нужно лгать, не стыдясь своей лжи, если хочешь, чтобы тебе поверили. Еще он говорил, что нужно говорить не правду, а ложь, похожую на правду, и тогда тебе поверят. А если вы лезете в окно, значит, вы стыдитесь своей лжи, и она не похожа на правду.

— Что бы вы сделали на моем месте?

— Если бы у меня было к папе секретное дело, я познакомилась бы с ним открыто и несколько раз пришла бы к нему обсудить вполне законные дела. А потом, когда все привыкли бы видеть нас вместе, я заговорила бы о секретном деле, и никто не стал бы интересоваться, о чем мы секретничаем.

Антор удивленно взглянул на девочку, потом перевел глаза на доктора Дарелла.

— Пойдемте. У вас в саду остался мой портфель. Погодите! Последний вопрос. Аркадия, у тебя под кроватью взаправду лежит бейсбольная бита?

— Нет, понарошку.

— Хм. Надо проверить!

В дверях доктор Дарелл остановился.

— Аркадия, говоря о Плане Селдона, не намекай на бабушкины подвиги. Обойди эту тему.

По лестнице доктор Дарелл и Пеллеас Антор спускались молча. В саду гость сдавленным голосом спросил:

— Доктор, если не возражаете, сколько ей лет?

— Позавчера исполнилось четырнадцать.

— Четырнадцать? О, Галактика! Слушайте, она не говорила, что собирается замуж?

— Мне не говорила.

— Так вот, если скажет, застрелите его. Я хочу сказать, того беднягу, за которого она собирается замуж, — гость посмотрел доктору в глаза. — Я серьезно. Застрелите, чтоб не мучился. Вы представляете, во что она превратится, когда ей стукнет двадцать? Я не хотел вас обидеть…

— Я не обижаюсь. Я понимаю…

…А наверху объект их любовного обсуждения, усевшись перед транскриптором и глядя на него с отвращением, противным голосом произнес:

— «Будущеепланаселдона».

Транскриптор невозмутимо вывел на чистом листе бумаги элегантные заглавные буквы:

«БУДУЩЕЕ ПЛАНА СЕЛДОНА».

8. План Селдона

МАТЕМАТИКА ПСИХОИСТОРИИ - синтез исчисления N переменных и N-мерной геометрии; то, что Селдон называл алгеброй человечества…

Галактическая Энциклопедия.

Перед вами комната. Где она находится — неважно. Главное то, что в ней находится Второй Фонд.

Эта комната в течение нескольких столетий была обителью чистой науки, но в ней не было ни одного из тех приспособлений, которые за последние тысячи лет человечество привыкло ассоциировать с наукой. Наука, обитавшая в этой комнате, оперировала лишь математическими понятиями, она занималась логическими выводами, как наука доисторических людей, заселявших единственную, теперь неизвестную, планету Галактики.

В комнате находился предмет, Главный Излучатель, содержащий в себе полный план Селдона.

В комнате был человек — Первый Спикер. Он был двадцатым в династии главных хранителей Плана, а его титул означал, что на собраниях вождей Второго Фонда он должен говорить первым.

Его предшественник победил Мула, но отзвуки той великой битвы все еще сбивают человечество с пути, проложенного Селдоном. Вот уже двадцать пять лет Первый Спикер и его администрация стараются вывести Галактику — упрямых и строптивых людей — на этот путь. Это титанический труд!

Первый Спикер обернулся на скрип открывшейся двери. На пороге стоял молодой человек, которому Первый Спикер сквозь размышления о судьбах человечества посылал волны приветливого ожидания, — ученик, один из тех, кто в будущем может занять его место.

Молодой человек нерешительно топтался на пороге, и Первому Спикеру пришлось подойти к нему, обнять за плечи и увлечь за собой в комнату.

Ученик робко улыбнулся. Первый Спикер сказал:

— Первым делом я расскажу вам, зачем звал вас.

Они смотрели друг на друга через стол. Человек, не являющийся психологом Второго