который сейчас в отъезде по северным странам, где у него дела», конечно» будет сожалеть о том, что не застанет бальи, но что был бы рад повидаться с ним.

Бальи не выходил из своей роли. Время от времени его холодный взгляд мельком останавливался на Адель, которая, верная своей привычке, ела, не поднимая глаз от тарелки, и из осторожности воздерживалась от участия в разговоре. Таким образом, получалось, что обязанность поддерживать разговор за столом полностью легла на гостя, так как мадам Тремэн отделывалась короткими замечаниями… Итак, он прибыл из Парижа, где революция в первые месяцы 1791 года, казалось, немного поутихла, что, несомненно, было вызвано обычным зимним оцепенением. О том, что она все-таки происходит, можно было догадаться лишь по трехцветным кокардам, которые мода и пришлые правила хорошего тона преобразили на множество ладов, в то время как встречались шляпы и без подобного украшения. Ходили туманные разговоры о том, что пора заменить корону на герцога Орлеанского, но скорее этот шум был спровоцирован Пале-Роялем.

– Иностранцы, прибывающие во Францию, думают, что им рассказывали сказки об этой банде каннибалов, которая установила свое господство, настолько мир кажется прочным. Напечатали огромное количество ассигнаций, государственный долг возрос, но коммерция идет хорошо. Все тратят, тратят… – говорил Сэн-Совер со скептической улыбкой, задумчиво глядя на превосходное рубиновое бургундское, искрящееся в хрустальном бокале.

– Да к тому же эта ужасная травля наших священников, – с возмущением добавила Агнес.

– Я рассказал вам лишь о том, что происходит на поверхности, не углубляясь в суть. Но, уверяю вас, проблема очень серьезная, и я опасаюсь, что ситуация в скором времени обострится. Второго февраля Учредительное собрание провозгласило новый закон, что взбудоражило почти все классы в обществе и во многих провинциях. Усиливается эмиграция знати. Так, дочери покойного короля Луи XV мадам Тант были вынуждены покинуть Францию… И между тем театры полны! – Он опять заговорил непринужденно и весело, сбивая с толку хозяйку. В какой-то момент, посмотрев ему в глаза, по движению его взгляда, брошенного на Адель, мадам Тремэн наконец догадалась, что бальи рассчитывает поговорить с ней без свидетелей, с глазу на глаз. Тогда, поскорей закончив трапезу, она попросила Потантена подать кофе в библиотеку, хотя и не любила эту комнату, где все напоминало ей о Гийоме. Но по своему расположению это помещение, находящееся в дальнем конце дома, более других подходило к данной ситуации, так как там невозможно было подслушивать, оставаясь незамеченным.

Но случилось так, что Адель вознамерилась последовать вслед за ними. Тогда Агнес сказала, что намеревается побеседовать с месье де Сэн-Совером наедине, и, извинившись перед ней, попросила кузину выпить кофе без них. Адель пришлось покориться:

– Но я не люблю много кофе,– сказала она, чопорно поджав губы. Видно было, как она раздосадована. Потантен подняв глаза к потолку, мысленно поблагодарил Бога… Если бы только это событие могло ознаменовать собой начало новой эры!..

Устроившись в любимом кресле Тремэна, бальи осушил две чашки ароматного кофе, прежде чем прервать тишину. С полузакрытыми глазами и загадочной улыбкой на тонких губах, старый офицер, казалось, позабыл о самом существовании этой грешной земли. Некоторое время на лице его господствовало выражение крайнего блаженства.

Агнес встала, чтобы принести ему третью чашечку кофе, но он отказался, покачав головой. Но когда она проходила мимо него, он схватил ее за руку и задержал в своей.

– Что за странная идея могла прийти в голову вашему супругу, Агнес, – сказал он осторожно.– Я уверен, что он хороший моряк, но разве зима – подходящее время для путешествия в страны, где всюду снег и каналы покрыты льдом?

– Гийом никогда ничего не боялся! – сказала она гордо.

– Да, разумеется, разумеется!.. И когда вы его ждете?

– Даже не знаю… Скоро, наверное.

– Тогда я тоже…

Он принялся внимательно изучать ее нежные руки, которые по-прежнему, держал в своих, затем вдруг широко открытыми глазами пристально посмотрел на нее – этот маневр всегда производил нужный эффект.

– Итак, – сказал он с доброй улыбкой, – мы будем вместе его дожидаться… надеюсь, мое присутствие не стеснит вас?

Агнес вдруг почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

– Стеснит меня?.. Вы хорошо знаете, что нет… совсем напротив! Но скажите, зачем вам непременно нужно увидеть моего мужа?

– Потому что, сказать по правде, я приехал именно к нему. Разумеется, порывы моей души, как говорят иногда поэты, всегда служат делу, которому я предан, но желание увидеть вас и ваших детей усилило мое усердие. Тем не менее речь идет а вещах очень серьезных, и я нуждаюсь в содействии, в помощи… в финансовой помощи вашего мужа.

– Но… зачем?

Бальи покинул свое кресло, взял Агнес под руку и увлек ее в самый дальний угол комнаты, словно опасался, что по каминной трубе кто-нибудь этажом выше мог услышать его слова.

– Ради короля и его семьи. Мы – это группа дворян, посвятивших себя заботам о них, так как мы полагаем, что им необходимо любой ценой покинуть Париж, иначе рано или поздно их ждет беда.– Вы все время говорите, что сейчас в городе спокойно, и что о революции уже вспоминают нечасто…

– Однако она нарастает, тихо и без лишнего шума. Есть горячие головы и тайные заправилы, которые готовятся… Даже Учредительное собрание кажется им слишком вялым. Поверьте мне, опасность очень велика. Для того чтобы все приготовить, надо много денег, но среди нас нет богатых…

– А Мальтийский орден, разве он не может помочь? Говорят, что он располагает…

– Гораздо меньшим, чем вы думаете. С тех пор как было принято решение о секуляризации богатств церкви, наши командоры отстранили нас, и мы больше не касаемся доходов. Был даже поставлен вопрос о лишении французского подданства всех тех, кто примкнул к Ордену, ведь его местонахождение – за границей. Наш Великий магистр Эммануэль де Роан-Полдюк пытался разрешить все эти многочисленные трудности и в Париже, бальи де Вирье, преодолев морской путь, пытается доказать, что наши богатства принадлежат нейтральному могуществу. Вот почему я не вернусь на Мальту. Неотложные дела предстоят во Франции, и я намереваюсь посвятить себя службе королю. Это святое дело, и я готов принести себя в жертву… Вот почему я должен видеть Гийома: или я ошибаюсь в оценке его качеств, или я смогу положиться на него… Итак, я его дождусь!.. Будем надеяться, что он не заставит себя долго ждать.

– Дело в том, что…

Смущенный вид молодой женщины, ее растерянный взгляд, ее видимые усилия придумать на ходу подходящую историю – все это истощило терпение бальи.

– Или вы мне