киевского населения с мужем Андреем Фесенко (поженились в 1941) и матерью вывезена в Верхнюю Силезию (Германия) в лагерь для остербайтеров. С 1945 супруги Фесенко жили в лагере ди-пи в американской оккупационной зоне в Западной Германии и, как писала сама Фесенко, «прошли страдный путь “перемещенного лица”». О своей жизни в Киеве и Германии Т. Фесенко подробно рассказала в книге прозы «Повесть кривых лет». Некоторые подробности жизни в Германии нашли отражение в стихотворении «Лесной царь».

В 1950 году все трое эмигрировали в США, где благодаря знанию иностранных языков Татьяна Павловна 12 лет проработала каталогизатором в Библиотеке Конгресса. Ею составлена и научно описана коллекция редких книг 18 века из собрания Г. Юдина, лежавшая в Библиотеке с 1906 года (каталог издан Библиотекой в 1961 году). Перейдя в 60-е годы в издательский отдел магазина Виктора Камкина (крупнейшего книгопродавца и издателя русских книг), Фесенко подготовила и издала Антологию «Содружество» (1966), куда вошли стихи и автобиографии 75 поэтов двух первых эмиграций. О работе над этим трудом уже начинавшая болеть поэтесса сказала в стихотворении «Знаю – муза ко мне не бывала щедра…»: «Я читаю стихи, а стихов не пишу / Согреваясь талантом чужим». Безупречный художественный вкус помог Фесенко убедить Камкина выпустить воспоминания И. Одоевцевой, сборник стихов Н. Моршена «Двоеточие» и двухтомник Владимира Корвин-Пиотровского «Поздний гость». С ее участием вышла книга избранных стихов И. Елагина «Тяжелые звезды» – последняя, которую поэт держал в руках.

Собственные стихи Фесенко непритязательны (что она неоднократно признавала и сама: «Старомодно? / Пусть старомодно. / Говорите, что вам угодно – / Я пою, как поется мне»), но искренни. В одних звучат воспоминания эмигрантки о родине («Я себя обману, что мы в лодке / По днепровской несемся волне»; «Киев с каштана в Париже / Посылает знакомый привет»; на Капри «лиловая, словно русская, в плотных гроздьях у дома сирень»). Другие посвящены памяти о любимой маме («Улыбаешься нам из тьмы – / Ты жива, пока живы мы») и встрече с ней там, где «уже уготован дом, / где мы будем всегда втроем»). Пожалуй, ни у одного поэта послевоенной эмиграции нет такой спокойно-философской готовности уйти в мир иной. Не случайно два раздела из ее второго сборника названы «Возраст потерь» и «Вечерняя заря». Еще одна тема стихов поэтессы – любовь. Это и романтическая несостоявшаяся любовь, когда через много лет лирическая героиня Фесенко встретилась с тем, с кем ее разлучила война («Почему-то не верится мне…», «Как сплетать темноту с тоскою…», «Под знойным небом Аргентины»). Впрочем, немало стихов посвящено и состоявшейся любви – к мужу. Супруги не имели детей, и свои жизни целиком посвятили друг другу. Каждый из них, по воспоминанием В. Синкевич, даже говорил о себе во множественном числе «мы».

В качестве прозаика Т. Фесенко, как уже говорилось, – автор интересных воспоминаний и книги весьма благостных путевых очерков «Глазами туриста». Впрочем, путевые впечатления гораздо интереснее переданы в стихах «В Баварии», «Бургундия», «В Ла Манче», «В Вермонте».

Незадолго перед смертью уже слепая Фесенко выпустила книжечку воспоминаний об Иване Елагине (100 экз.), но была недовольна помещенными в ней фотографиями и надписями под ними.

Сочинения

Повесть кривых зеркал. – Нью-Йорк, 1963

Глазами туриста. – Вашингтон, 1966

Пропуск в былое. – Буэнос-Айрес, 1975

Двойное зрение. – Париж, 1987

Сорок лет дружбы с Иваном Елагиным. – Париж, 1991.

Публикации

Борис Крюков //НЖ. 1971. № 105.

Возвращение //Возр. 1971. № 229.

Гишпанская затея камергера двора//НЖ. 1974. № 114.

Детство золотое // Совр. 1974. № 26 / 27.

Живой как жизнь. (Письма К.И. Чуковского.) //НЖ. 1970. № 100.

Книга о печальных концах//Совр. 1969. № 19.

Леся Украинка//НЖ. 1971. № 105.

«На руках появились пятна…» // Совр. 1970. № 20 / 21.

Немолкнущие голоса//Совр. 1972. № 24.

Огненное перо // Совр. 1974. № 26 / 27.

По закатным дорогам // Совр. 1972. № 24; 1973. № 25.

Послевоенный год //Мосты. 1959. № 3.

Производство ненависти //НЖ. 1952. № 29.

Проф. Ф. Богатырчук и его книга //НЖ. 1979. № 137.

Радиш//НЖ. 1973. № 111.

Русские сокровища Библиотеки Конгресса // Отклики. Сборник памяти Н.П. Ульянова. – Нью-Хейвен, 1986.

«Старомодно…» // Совр. 1974. № 26 / 27.

Стихи //Возр. 1971. № 229.

Стихи //Встречи. 1977. № 1983.

Стихотворения //Возр. 1969. № 215.

«Я не забуду, нет, я не хочу забыть… Пятая книга стихов Игоря Чиннова // Совр. 1973. № 25.

Отзывы о книгах

Алла Цивчинская. Незабвенное, немеркнущее //НЖ. 1964. № 76.

Андрей Седых. Звездочеты с Босфора//Совр. 1973. № 25.

Архиеп. Иоанн Шаховской. Биография юности //НЖ. 1978. № 132.

В. Богдан. Студенты первой пятилетки //НЖ. 1974. № 117.

В. Петров. Завершение цикла //НЖ. 1976. № 123.

Василь Барка. Жовгмй князъ //НЖ. 1964. № 75.

Г. Селегень. Прехитрая вязь //НЖ. 1969. № 95.

Е. Рубисова. Огни на дорогах четырех частей света//Совр. 1971. № 22 / 23.

Заметки Читателя. Юрий Иваск. Золушка//Совр. 1971. № 22 / 23.

Зинаида Аксеновская. Хрустальный звон // Совр. 1972. № 24.

Irop Качуровський. Сгрофмса //НЖ. 1970. № 101.

Ирина Сабурова. О нас // Совр. 1972. № 24.

Несколько слов о музе музыканта. Третий сборник стихов В. Дукельского // Совр. 1967. № 16.

О. Жигалова. Шалая Кассандра //НЖ. 1974. № 117.

Украiнсъка муза, под ред. Коваленка //НЖ. 1976. № 124.

А. Steininger. Literatur und Politik in der Sowietunion. -НЖ, 1967. № 87.

Лесной царь, 1944

Мелкие росинки словно слезы

На засохших стебельках травы.

Сорван ветром с белых плеч березы

Плащ нарядный золотой листвы.

Передам нехитрые игрушки —

Клеил их усердно весь барак,

Чтобы пленным родина приснилась,

Чтоб у елки стал теснее круг…

С передачей я поторопилась

До морозов и слепящих вьюг.

«Я знаю все, печальное и злое…»

Я знаю все, печальное и злое,

Что, не скупясь, нам родина дала.

Я из дому в недобрый час ушла,

И вот живу в довольстве и покое,

Трудом упорным оплатив сполна

Все, что дала чужая сторона.

Листвой опавшей пахнет на рассвете,

Но рыжий дуб еще глядит в окно.

И вы сплетаетесь, сливаетесь в одно,

И вам двоим дарю я строки эти —

Листвой опавшей пахнет на рассвете,

Но рыжий дуб еще глядит в окно.

И вы сплетаетесь, сливаетесь в одно,

И вам двоим дарю я строки эти —

Мой край родной, где корни глубоки,

И край иной – свершений и тоски.