Остров Капри охранялся гарнизоном, в состав которого входили королевский полк корсиканцев, королевский полк Мальты и подразделение английской артиллерии. Вероятно, во всём мире не существует другого острова, для которого самой природой были созданы непреодолимые естественные препятствия для его атаки армией со стороны моря, чем остров Капри. Девять десятых поверхности острова состоит из крутых и перпендикулярных скал, возвышающихся на несколько сотен футов над уровнем моря. Каждое место на берегу острова, известное как удобное для высадки с моря, было тщательно укреплено. Форты острова был обеспечены примерно сорока пушками.

Несмотря на все эти природные и искусственные препятствия, французам удалось высадиться на остров. В отдельных местах они были вынуждены взбираться вдоль склона обрывов с помощью лестниц, основания которых были укреплены на качавшихся в море лодках. Полк Мальты, то ли из-за трусости, то ли благодаря тому, что был подкуплен Судзарелли, лучшим агентом сэра Хадсона Лоу, бросил своё оружие, отказался воевать и сдался в плен, несмотря на все усилия своих офицеров. Некоторые из них, включая командира полка, были убиты в ходе перестрелки. Таким же образом были захвачены форт Сен-Барбе и Ана-Капри, вершина острова. Единственная возможность сообщения с самим Капри, с его цитаделью и фортами, где находились сэр Хадсон и остальная часть гарнизона, осуществлялась с помощью лестницы с пятьюстами ступенями, по которым мог спускаться только один человек, лестница охранялась несколькими пушками.

Несмотря на это, французские войска предприняли штурм, оказавшийся успешным и окружили город. Пятьсот солдат запрягли себя в несколько пушек со снарядами весом в двадцать четыре фунта и в одну ночь протащили их на вершину Соларо, наивысшую точку Ана-Капри, которая господствовала над цитаделью. В течение всего времени своего командования на Капри сэр Хадсон Лоу не удосужился укрепить эту часть острова, предполагая, что невозможно протащить тяжёлую пушку вверх по крутым склонам горы. Французы установили батареи, пробивавшие стены цитадели. Вдоль берега были поставлены специальные пушки с зажигательными снарядами, которые при выстреле своим красным пламенем должны были отгонять английскую эскадру и флотилию. Посланные на помощь Капри подкрепления, отброшенные от Неаполя, были вынуждены высадиться на берег около бань Тибериуса. Через несколько дней сэр Хадсон Лоу капитулировал, сдав французам остров Капри со всеми фортами, артиллерией, амуницией и складами.

Капри обычно называли Гибралтаром Неаполя и препятствия для его захвата и даже для высадки на берег этого острова казались настолько непреодолимыми, что Саличетти при посещении острова, после того как он был взят, не мог удержаться от того, чтобы не сделать следующее замечание: «Я встречал там французов, но я никогда не мог поверить, чтобы им удастся туда войти».

Когда в 1809 году объединённая военно-морская экспедиция под командованием генерал-лейтенанта сэра Джона Стюарта и адмирала Фримантля покинула Сицилию, то по совету адмирала и в соответствии с его планом эта экспедиция в составе девятнадцати тысяч человек должна была высадиться на берегу между Портичи и Кастелламмаре и затем атаковать город Неаполь. Сэр Хадсон Лоу находился с этой армией. Естественно, вспомнили о Судзарелли, который порекомендовал, чтобы англичане сначала обеспечили себе места для поддержки и для отступления, захватив острова Искья и Прокида, а затем осуществили высадку войск в районе Байи. По словам Судзарелли, гарнизоном Байи командовал корсиканский полковник, его родственник, который за определённую сумму денег и за получение равнозначного военного звания в английской армии сдаст гарнизон после мнимой демонстрации сопротивления.

На этот раз английская сторона и армия Фердинанда имели достаточно времени для того, чтобы подготовить планы помощи военно-морской экспедиции против Неаполя и собрать всех своих сторонников. К сожалению, рекомендации Судзарелли были приняты. К этому времени в Неаполе находилось войско в составе только четырёх тысяч человек, так как большинство французских войск шли походным маршем в Германию в преддверии битвы при Ваграме. Тем войскам, которые оставались в городе, был дан приказ оставить город, если высадятся англичане, и собраться в форте Сан-Эльмо, где они должны были оставаться, пока к ним не подойдёт помощь. Им даже было приказано не обстреливать Неаполь, если его оккупируют англичане. Все деньги, весь багаж и все драгоценности короля и королевы, а также знатных вельмож были упакованы и готовы к отправке в тот момент, когда английские войска начнут высадку на берег. Практически им никакого сопротивления не могло бы быть оказано. В гавани Неаполя на якорях стояли несколько фрегатов и военных кораблей, вооружённых семьюдесятью четырьмя пушками, в порту склады были до отказа завалены товарами, в гавани стояли от двухсот до трёхсот торговых парусников, а также огромная флотилия мелких кораблей, которые можно было бы без труда захватить, так как Мюрат не хотел причинять вред городу, попытавшись организовать бесполезную оборону.

Когда появились первые англичане, Саличетти находился в Риме. Мюрат потерял весь свой разум и ни о чём не думал, кроме того, как ему спасти свои сокровища. Однако королева, проявившая гораздо больше твёрдости и способностей управлять кабинетом министров, направила с Киприани записку Саличетти, умоляя его, не теряя времени, вернуться в Неаполь. В записке она писала, что король полностью потерял разум и не способен возглавить оборону города, и что всё зависит от него, от Саличетти. Эту записку Киприани спрятал в подошве своего сапога и, преодолев ряд трудностей, в том числе чуть было не став жертвой грабителей около Террачины, наконец добрался до Рима. Если бы ему удалось добиться возвращения Саличетти в Неаполь, то ему по приказу королевы следовало немедленно возвращаться в Неаполь; в согласованном с королевой месте около входа в город он должен был носовым платком якобы стереть пот с бровей; если же его миссия не увенчалась бы успехом, то он должен был войти в город, не останавливаясь.

Киприани увиделся с Саличетти примерно в два часа утра и передал ему послание королевы. Прочитав записку, Саличетти спросил, чем занимаются Судзарелли и Мареска. Киприани ответил, что они находятся в Неаполе и пытаются убедить английских генералов не высаживать свои войска на берегу между Портичи и Кастелламмаре, но атаковать остров Искья. «Браво, Судзарелли, — воскликнул Саличетти, — они проиграли; но, если они высадятся между Портичи и Кастеламаре, то проиграем мы». Саличетти отправил Киприани обратно в Неаполь, и тот, помчавшись с необычайной скоростью, прибыл на условленное место, передав королеве ожидаемый ею сигнал. Вскоре за ним последовал и Саличетти. Прибыв в Неаполь, он обнаружил, что Мюрат уже успел оседлать лошадей и готов вот-вот оставить город, предоставив его собственной судьбе. Саличетти в довольно резкой форме заявил Мюрату, что тот недостоин королевской власти, если не хочет защитить собственный народ. Своё обращение к Мюрату Саличетти закончил тем, что заверил его, что он, Саличетти, возьмет на себя обязанность по руководству королевством от имени императора Наполеона, если Мюрат не примет необходимых мер для защиты города. Мюрат, смутившись, вернулся во дворец.

Немедленно войскам были разосланы депеши с приказом вернуться на территорию города, включая и те войска, которые шли маршем в Германию. Чётвертый драгунский полк был возвращён из провинции Абруцци, и в городе сразу же были приняты необходимые меры по наведению порядка. Пушки были установлены на улицах, которые стали охранять надёжные войска. Были обнародованы принятые приказы об открытии огня по сборищам толпы. Саличетти собрал всех лиц, к которым он питал подозрение, заявил им, что не может верить их пустым словам, и потребовал, чтобы они вели себя тихо, не вмешиваясь во всё то, что происходит в городе. Своё обращение к этим лицам он закончил, резким тоном спросив их, какие гарантии они могут дать в отношении своего поведения. Удивлённые резкостью его поведения, они, после некоторого колебания, попросили, чтобы их содержали в одном из фортов, пока не закончится в городе вся эта неразбериха. Их пожелание было удовлетворено.