Я спросил его: верит ли он в глубине своей души, что Александр Первый был причастен к смерти Павла? «Нет сомнения в том, что попытка убийства, — ответил он, — была совершена с его согласия. Императрица, — добавил он, — потом никогда не могла вынести даже вида любого из тех убийц и никогда не принимала их; но в настоящее время один из них является адъютантом императора Александра.

После казни герцога Энгиенского, — рассказал Наполеон, — Александр заказал службу в церкви, чтобы почтить его смерть. Мне это не понравилось, поскольку его поведение в связи со смертью собственного отца он использовал всеми возможными средствами.

Лорд NN, — продолжал он, — также был причастен к этому. Он был самым близким другом Палена, главного организатора покушения и его исполнителя. Всё это было хорошо известно в Петербурге».

Наполеон упомянул о том, что Талейран, вне всяких сомнений, был первым, кто предложил военную экспедицию против Испании, частично потому, что ненавидел семью Бурбонов, и частично потому, что хотел ещё более обогатиться.

Оценивая политический курс, проводимый нашими министрами, Наполеон заявил: «Для Англии было бы лучше, если бы она оставила меня на французском троне, так как Россия, Австрия и Пруссия, из-за ревности ко мне, предоставила бы большие торговые преимущества Англии. Теперь же ничто не мешает им принимать меры для содействия своим собственным торговым интересам и, тем самым, ущемлять торговые интересы Англии. Кроме того, обладая большим влиянием на французскую нацию и пользуясь любовью французов, я бы мог заключить с вами выгодный торговый договор, который Бурбоны, ненавидимые в стране, не посмели бы вам предложить. И, по правде говоря, не было бы оснований бояться Франции под моей монаршей властью. Пока она не воссоздаст армию в составе пятиста тысяч человек, Франции не следует опасаться. Помимо этого, именно от союзных держав всегда зависит проблема заключения мира. Франция устала от войны и её пугает идея новых завоеваний.

Я добивался успеха в сражениях с союзными армиями потому, что я всегда атаковал их каждую в отдельности. Я расправлялся с одной державой до того, как армии других держав могли подойти к ней на помощь. Возможно, истекут сотни лет, прежде чем обстоятельства сложатся таким образом, чтобы так много власти сконцентрировалось в одном человеке, наподобие того, как это случилось со мной. Я повторяю, что нет никаких причин опасаться меня, ибо если бы я попытался вновь покорять другие страны, то те убеждения, в силу которых я вернулся с Эльбы, на сей раз оказались бы причиной моего окончательного падения».

Наполеон заметил, что Массена сам виноват в том, что проиграл кампанию в Португалии. Поражение Массены Наполеон объяснил плохим состоянием его здоровья, которое не позволяло ему ездить верхом и самому инспектировать войска и следить за ходом сражения.

«Генерал, который наблюдает за ходом сражения глазами других, — добавил Наполеон, — никогда не сможет командовать армией должным образом. Массена был тогда настолько болен, что был вынужден полагаться на доклады подчинённых и, соответственно, провалил несколько своих операций. Например, в сражении при Бусако он пытался штурмом в лоб захватить позиции противника, которые оказались неприступными; в то же время если бы он с самого начала пошёл в обход этих позиций, то тогда ему бы сопутствовал успех. Но этого не произошло, потому что он был не в состоянии лично провести рекогносцировку». Наполеон добавил, что «если бы Массена был тем, кем он был раньше, то он бы следовал вплотную за Веллингтоном и тогда смог бы атаковать его[59], сумев выйти к Лиссабону до того, как Веллингтон успел надёжно укрепить свои позиции».

14 декабря. Сэр Хадсон Лоу в Лонгвуде. Задал мне несколько вопросов о состоянии здоровья Наполеона. Губернатор заявил, что очень странно, что Наполеон не занимается верховой ездой: если он ожидает, что тем, что он не выходит из дома, он сумеет добиться ослабления его охраны, то он ошибается. Затем губернатор поинтересовался, вызвана ли его бессонница духовным или физическим заболеванием. Я объяснил, что его бессонница вызвана главным образом недостатком физических упражнений и что ни один человек, ведущий такой образ жизни, как Наполеон, не сможет долго сохранять своё здоровье в порядке. Губернатор, презрительно усмехнувшись, сказал, что как он считает, причиной того, что Наполеон не занимается верховой ездой, является обыкновенная лень. Я ответил, что когда Наполеон приехал на этот остров, то он вначале уделял много времени верховой езде.

Губернатор затем распорядился, чтобы ему чаще сообщали информацию о состоянии здоровья Наполеона. Он также хотел бы, чтобы я докладывал обо всех экстраординарных случаях капитану Блэкни. Я заявил, что это было бы очень просто устроить, направляя губернатору бюллетени, в которых Наполеон упоминался бы как «пациент», а копии бюллетеней одновременно передавались бы графу Бертрану. Этого губернатор не разрешил, заявив, что, поскольку он пока получает устные доклады, в письменных бюллетенях необходимости нет. Он также высказал ряд замечаний по поводу того, что не видит г-на Бакстера.

Беседуя со мной в этот же день, Наполеон выразил свое неодобрение нашим обычаем по воскресеньям закрывать свои магазины и лавки и запрещать людям работать в эти дни. В ответ на мои объяснения по этому поводу он заявил: «Для тех, кто свободен от материальных забот, это, может быть, и правильно и уместно прекращать работу на седьмой день, но вынуждать бедного человека, имеющего большую семью, оставаться без пищи только потому, что его лишают работы и, тем самым, — пропитания, означает только верх варварства. Если подобный закон будет проведён в жизнь, то вашему правительству следует внести в него положение о том, чтобы в этот день кормить тех, у кого нет денег, а тем, кто может заработать их, дать разрешение работать. Или пусть ваши разжиревшие священники в этот день часть своих обедов отдадут голодающему бедному люду, которому они не разрешают работать. Тогда ваши священники будут меньше подвержены апоплексическим ударам и приступам расстройства желудка. Помимо всего прочего, отсутствие работы в воскресенье не отвечает принципам морали. Праздность является матерью зла, и я держу пари, что в Англии по воскресеньям можно видеть больше пьянства, больше совершаемых преступлений, чем в любой другой день недели».

Говоря о возможности дружественного сближения негров с белыми, Наполеон заметил, что, как ему казалось, единственный способ эффективного примирения представителей двух рас, различных по цвету кожи, заключался бы в том, чтобы разрешить в колониях полигамию. Чтобы каждому чёрному или белому мужчине было разрешено иметь жену любого цвета. Благодаря этому, как думал Наполеон, в следующем поколении почти все будут иметь кожу примерно одного цвета и, соответственно, вся ревность и ненависть исчезнут.

Он добавил, что получить разрешение папы римского на полигамию не составит труда. Наполеон также заявил, что считает негров более низшей расой, чем людей с белой кожей.