— Да ладно заливать.

Гваль непонимающе посмотрел на двух нелюдей и сжал губы.

— Идем.

Киаран пожал плечами и пошел к выходу. Он был одет, как обычный найлский подросток — парусиновые штаны, майка и куртка. Острые ушки скрыл под платком.

— Если наткнемся на наймарэ или на его людей, не стоит мне в УКВДшной форме разгуливать. Попробую втереться в доверие, а вы проследите, куда пойдем. Днем вернетесь с подмогой.

— План конечно хороший… — с сомнением пробормотал Ньет. — Вот только наймарэ нас за версту почует.

— Вряд ли он сам по улицам ходит. Скорее его слуги, а они просто глупые дети.

— Не стоит недооценивать глупых детей, — буркнул Ньет, — Они хитры, сообразительны и осторожны, когда делают глупости. Чем опаснее глупость, тем хитрее дети.

— Ты так хорошо знаешь человеческих детей? — удивился полуночный. Ньет дернул плечом и поморщился, не желая вдаваться в подробности. Гваль сказал:

— А как ты собрался втереться им в доверие, Киаран? У тебя же на лбу написано…

— Если я не отводил глаза тебе, Гваль, не значит, что я этого не умею. — Слуа улыбнулся, показав острые клычки.

— Чертова Полночь.

Гваль насупился и на время прекратил расспросы.

На улице смеркалось — на севере темнеет рано. Оборванные клены и липы сиротливо мокли под мелким дождем.

Мимо общежития УКВД прошел наряд с собаками и фонарями. Ньет поежился и втянулся поглубже в стеганый воротник форменной куртки. Киаранов найл повертел в руках пропуск на время комендантского часа, подписанный кем-то из высших офицеров, аккуратно сложил его и спрятал в карман шинели.

Фуникулер теперь ходил до девяти вечера, но народ исчезал с улиц гораздо раньше. Они ехали в полупустой освещенной холодным светом грохочущей коробке, Ньет с любопытством смотрел в окно, на проплывающие мрачные громады химерских зданий. Киаран молча сидел на деревянной лакированной скамье, сцепив пальцы и глядя прямо перед собой темными глазами. Найл откинулся на спинку, вытянул ноги и скрестил руки на груди.

— А если они не появятся сегодня?

— Значит, не повезло. Но на пропажи в гастрономе поступают жалобы где-то раз в три дня. В последний раз — позавчера. Так что, почему нет.

— А что крали?

— Еду, сладости. Модные дарские вещи. Выпивку, сигареты. Ящик шоколада. Похожие пропажи еще в нескольких магазинах поблизости.

— Да, похоже на подростков.

Фуникулер дернулся и встал. Свет погас. Пронзительно завыла сирена, по темному небу зашарили лучи прожекторов. Ньет схватился за ремень винтовки.

— Сегодня раньше обычного, — найл озабоченно выглядывал в окно. — Кто из вас такой неудачливый, парни?

— У меня еще не сильно удачи накопилось, — нерешительно сказал Киаран. — Но ведь ждать нельзя.

— Нельзя. Выходим.

По темной круто уходящей вниз улице усиливающийся ветер мел обрывки бумаги и влажные листья. У Ньета заныло в ушах — приближение полуночных вызывало сильные скачки давления. Задребезжали стекла домов и басовито загудели тросы фуникулера. Небо тоскливо подсвечивало зеленым и фиолетовым.

Киаран, прищурившись, вгляделся в набухающие свечением контуры домов, потом махнул рукой, пригибаясь побежал по улице вниз, к гастроному. Ньет и Гваль последовали за ним. В тот момент, когда они, жадно втягивая воздух, добрались до черного хода в магазин, небо будто разверзлось, и крылатые, когтистые тени понеслись над Химерой с ревом и грохотом, исторгая фосфорный, леденящий огонь и мертвенные пучки молний. Глубокие, как трещины, тени, метались по мокрому асфальту, и в лужах отблескивали силуэты Дикой Охоты. На глазах у Ньета на стену противоположного дома ляпнулась какая-то крылатая тварь и поползла вниз головой, шипя и заглядывая в ослепшие окна.

— Откройте, УКВД, — Гваль постучал в дверь, не поворачиваясь и не отрывая взгляда от кипящего неба. Через некоторое время засов загремел и через порог на них подозрительно уставился пожилой ссутуленный найл.

— Мы звонили, — нетерпеливо сказал Гваль. — Позвольте войти.

Найл, не приглашая, продолжал стоять на пороге, подслеповато вглядываясь. Желтая полоса света падала на дорогу. Гваль пожал плечами и прошел внутрь магазина, Ньет и Киаран затормозили на пороге.

— Заходите, ребята, — кинул им Гваль. Нелюди дружно кивнули и шагнули в теплый свет человеческого жилья.

— Звиняйте, что не пригласил, хоть и предупреждали, — проскрипел сторож. — Теперь полоночь по улицам шляется, сразу и не разберешь. А без приглашения они не войдут, пока крышу не снесут.

Киаран ханжески опустил ресницы и стал смотреть в пол, чтобы сторож не заметил глаз без белков.

— Паренек в альдской форме, морской офицер и шпана из подворотни, на всех — один УКВДешный пропуск… странные времена настали.

Снаружи выли сирены.

— Извините, на разговоры нет времени. Спуститесь в подвал, а мы последим за магазином.

— Да ничего, мне и тут не страшно. Магазин пару раз грабили во время налетов, вот я и стерегу. Ничего особенного не взяли, но стекло разбили, потом вставлять пришлось. Страна в опасности, а они по прилавкам шарятся, наверняка приезжие поганцы… из Дара или с Немого Берега. Найлы бы так ни за что не стали поступать, — раскипятился сторож.

Гваль прервал его излияния и пошел по длинному, освещенному болтающимися лампочками коридору в торговый зал. Ньет и Киаран последовали за ним.

— По улицам сегодня походить не придется, сожрут и не заметят, по крайней мере посидим в засаде, — полголоса сказал Киаран.

— Пользы-то будет, — хмыкнул Гваль.

— Их много. И становится больше. Они должны что-то есть. Одеваться в теплое.

— А наймарэ не может наколдовать им еду.

— Они сами для него — еда.

В просторном зале было темно и гуляли тени. Высокие витринные стекла заклеены крест-накрест полосками бумаги. Еле слышно гудели батареи отопления. Вкусно пахло копченостями и шоколадом.

Устроились за прилавком, Киаран сел на пол, насторожив ушки и прислушиваясь, Гваль, спотыкаясь и чертыхаясь в полутьме, нашарил табуретку, а Ньет устроился рядом с Киараном.

— Подождем. Если и придут, то во время налета, когда все в убежищах.

Стало тихо, только слышно было мерное дыхание Гваля. Ньет терпеливо ждал, погрузившись в текущее время, как в воду. Беснующаяся снаружи Полночь не волновала его, прошло то время, когда он боялся и сходил с ума. Теперь если что и чувстовал, только холодную ненависть к гаду, который обманывает и использует глупых человечьих подростков. Все повторяется. Только Десире больше нет.

К действительности его вернул звон разбитого стекла. Киаран приподнялся и тенью выскользнул из-за прикрытия прилавка, тут же растворившись в темноте. Ньет, как ни прислушивался, не мог различить звука его шагов. Зато он прекрасно слышал тех, других. Торопливый шепот, стук деревянных ящиков, шарканье подошв, шелест бумаги, приглушенные ругательства и азартное сопение.