Святая Анна вышла из-за алтаря и встала рядом с Карной. Лицо ее было скрыто белым покрывалом.

Карна почувствовала, как святая Анна взяла листок у нее из рук, но не смела поднять глаза. И сразу же услыхала ее голос под высокими сводами церкви:

«Мертвым не дано говорить. По желанию моей бабушки я получила в наследство все, что принадлежало ей. В том числе и ее признание.

Для меня это слишком тяжелая ноша. Поэтому я прошу понять то, что я должна сказать вам.

Здесь, перед гробом моей бабушки, я прошу у Бога и у людей милости и прощения за оставленное мне наследство.

Ибо я, Карна Грёнэльв, от имени покойницы должна сообщить вам следующее:

«Я, Дина Грёнэльв Бернхофт, урожденная Холм, в ноябре 1844 года повезла через горы к врачу Иакова Грёнэльва. Я собственноручно столкнула сани с ним в пропасть, что привело к его смерти.

В октябре 1857 года на вересковой пустоши южнее Рейнснеса я из охотничьего ружья застрелила русского, Лео Жуковского.

Я признаю свою вину.

И все-таки прошу простить мои останки.

И похоронить их в море»».

Святая Анна отдала Карне листок и вернулась на свое место.

Теперь была очередь органа. И пения псалмов. Но этого не произошло. Стояла оглушительная тишина. Впрочем, это не имело значения, потому что припадка у нее не случилось. Она по-прежнему стояла на ногах. И все написанное на листке было сказано.

Карна подняла голову и увидела бесконечную заснеженную равнину. И много людей. Среди них был Педер. И папа. И Анна. Все.

Карна медленно пошла по среднему проходу. Не потому, что хотела уйти, просто так было нужно.

Дойдя до конца прохода, она распахнула двери, чтобы они могли вынести Дину из церкви.