Эти воспоминания не давали спать по ночам.

— Детка, я понимаю, с тобой случилось что-то ужасное… Но может, ты мне все расскажешь?

Нет, мама не понимала. С ней случилось прекрасное. Самое прекрасное, что только могло быть. И в одну секунду у нее это отобрали. И сколько бы Аглая не убеждала себя, что она сама хотела этого, хотела вернуться в свой мир, легче не становилось. Становилось хуже. С каждым днем. С каждой минутой.

— Нечего рассказывать.

Ее утешала лишь одна мысль: он жив. Она твердила эти два слова, как молитву. И еще его имя.

Постоянно повторяла, словно это могло вернуть ее обратно.

— Ну тогда… может скажешь, какую татуировку сделала? Ты ведь всегда была против подобных вещей.

Аглая непроизвольно прижала руку к животу. Пару дней назад она пошла в салон и попросила написать его имя. Длинная надпись угловатыми черными буквами. Их обвивали розы. Верху парил ворон. Подняв морду, за ним следил волк. Как напоминание о том, что они никогда больше не встретятся.

Она ведь оставила на его лице татуировки. Чтобы не забывал о ней. Теперь и у нее есть. Под пупком. Там, где мог бы сейчас жить и расти его ребенок, если бы она не была так глупа и упряма.

— Ты же всегда говорила, что это для преступников.

— Мам, чего ты добиваешься?

Мать отшвырнула кастрюлю и стукнула ладонями по столу:

— Хочу узнать, что случилось! Ты на себя не похожа. Не ешь. Не разговариваешь. Рыдаешь ночами и бьешься в истериках. Во сне кричишь постоянно! Это ненормально! У меня сердце едва не остановилось, когда это в первый раз случилось. А теперь я каждую ночь прислушиваюсь и жду, когда бежать тебя будить.

Аглаю бросило в жар от стыда и собственной жестокости.

— Прости, мам… Я…

— Да за что ты извиняешься?.. Я просто хочу знать, как тебе помочь? Это… Это все из-за мужчины? Ты кого-то встретила? Поэтому не хотела знакомиться с Ваней?

Ее жгло чувство отвращения к самой себе. Мать ни в чем не виновата. Она и так столько пережила… Похудела и осунулась, разом постарев на десяток лет. Нянчилась с Аглаей, как с ребенком.

Аглая пыталась сделать вид, что ничего не происходит. Но это было ей не по силам. Она решила ответить правдой. Малой частью. Тем, из-за чего ее не посчитают сумасшедшей.

— Да. Я… встретила…

Мать села рядом и взяла ее за руку. Теплое прикосновение немного успокоило.

— Что случилось? Вы поссорились? Расстались? Он тебя обидел?

— Нет… Нет. Он… очень меня любил…

— Тогда почему вы не вместе?

— Он…

Что ей ответить? Что он остался в другом мире? В параллельной реальности, в существовании которой она теперь даже не уверена.

— Он далеко… Нам пришлось… расстаться…

— Девочка моя… — Мама обняла, и впервые за все время Аглая отпустила себя. Уткнулась в материнское плечо и расплакалась. — Ну… Не надо, милая… Не плачь… Почему он не приедет к тебе?

— Он не может…

— Тогда ты поезжай к нему.

— Я тоже не могу…

— Но… но вы этого хотите? Быть вместе? Что вам мешает? Или ты не уверена в его чувствах?

— Я уверена… Просто… Это невозможно…

— Ты сказала, она далеко… Он не из России? Ты все время кричишь во сне… Такое странное слово… Дамазы… Это его имя?

Аглая сорвалась. Рыдания выворачивали наизнанку.

— Да…

— Успокойся, родная… Тише… Он иностранец?

Боже… Это пытка… Ей так хотелось рассказать правду. Но тогда ей светит смирительная рубашка и таблетки. Мать не остановится ни перед чем, чтобы вылечить ее.

— Да…

— Ну а какая проблема в том, чтобы переехать? Он к нам… Или ты к нему? Зачем так мучиться, если ты уверена в нем?

— Это невозможно. Я… больше не смогу попасть к нему…

— Кажется, я догадалась… Он… какой-то иностранный военный? Шпион? Разведчик? Боже, Аглая, скажи хоть что-нибудь!

Аглая вырвалась из объятий матери.

— Спасибо… спасибо, что выслушала, мам.

Она не могла больше оставаться здесь. Ей нужно было наружу. В холодный влажный лес. Надышаться грозой. И древесным ароматом. Это единственное, что делало воспоминания о нем реальными.

* * *

— Аглая, остановись…

Мать догнала ее у трассы. Справа начиналась лесополоса, и Аглая была уверена, что умрет, если не окажется там.

— Остановись же! Прошу! Ты исходила весь лес вдоль и поперек. Что ты там ищешь?

— Возвращайся в дом, мам.

— Не вернусь, пока не ответишь.

— Мне просто здесь нравится…

— Аглая, детка… Я понимаю, что тебе тяжело… Но мы можем это исправить. Лев Борисович знает хороших врачей. Они помогут справиться с твоим состоянием…

Аглая едва не рассмеялась. Ее готовы запереть в психушку и без рассказа о параллельной реальности.

— И кто же такой этот Лев Борисович?

— Это твой врач… Он тебя из комы вытащил… — Мать вдруг замялась и покраснела.

Что-то в ее лице неуловимо изменилось. Взгляд заблестел, и уголки губ приподнялись в улыбке. Уже знакомое чувство стыда снова сжала горло. Она так хотела вернуться к матери, боялась оставить ее одну, а теперь, вернувшись, совсем про нее забыла. А ведь у нее тоже была своя жизнь. Аглая понимала, что не маленький ребенок. И что мать не может быть вечно сосредоточена на ней.

Она заставила себя улыбнуться:

— Он ведь сделал не только это?

Мама смущенно улыбнулась в ответ, сразу же помолодев и преобразившись:

— Он… очень помогал мне. Поддерживал.

— Вы продолжаете общаться? — Аглая устало опустилась на ствол поваленного дерева и похлопала ладонью по свободному местечку. — Расскажи мне.

— Ох, детка, — мама присела рядом, — все немного сложно.

— Что именно?

— Мы уже немолоды. Он разведен и… сам воспитывает внучку. Его дочь… оказалась не самой порядочной девушкой. Бросила ребенка и укатила с любовником. Представляешь?

Аглая кивнула:

— Конечно.

— Он постоянно на работе. Профессионал высшего уровня. Если бы не он… Ты ведь… — Мать странно замялась и отвела взгляд.

Аглая вспомнила другой разговор в лесу. Тогда это была компания оборотней и ведьм. Они шутили, смеялись и рассказывали старые легенды. В тот момент она не подозревала, что будет желать вновь оказаться в пугающем жестоком мире.

Что-то в лице матери заставило Аглаю вернуться в реальность.