В реформах конечно же нет греха, путь обновления проходят все страны. Но здесь совершенно иной случай! Царь Михаил даровал своему отцу права папы римского. Он выделил область по типу Папской области в Италии, где патриарх имел неограниченную власть, там он судил людей личным судом, был хозяином «их тел и имущества». Появилось уникальное государство в государстве, второй Ватикан. Управляли патриаршей областью конторы (приказы) – судный, церковных дел, казенный, дворцовый. Все в точности как у папы, но с российским размахом!

В каждом приказе сидел боярин с дьяками и подьячими.

Церковная новация позже переселилась в казенные приказы, которые прославили царя Алексея Михайловича, изобретателя российской бюрократии. Чиновники стали охранным «войском» престола, они – только они! – позволили династии Романовых три века держать страну в узде. И в полном произволе…

С годами Русская церковь все меньше напоминала предшественницу, чужое теперь отличало ее. Например, двор патриарха не уступал пышностью царскому двору. Был там «аппарат» помощников, своя администрация – бояре, дворяне, дети боярские, ждавшие поручений патриарха и преданно исполнявшие их. Мирское здесь вытесняло духовное. Это и роднило Русскую церковь с Западной: обряду, внешней стороне придавали теперь особое значение.

О духе, совести, поступке старались забыть.

То, против чего выступала Реформация на Западе, в России цвело пышным цветом. И приносило урожай – идеологию славянства, которую старательно шлифовали. Собственно, это новое миропонимание и венчало Смутное время… В том состояла суть западной христианизации. Финал ее говорит сам за себя: slave вместо свободного народа.

Признаки тюркской культуры прятали искусно и хитро. Так, патриарх, как когда-то папа римский, заставил царя запретить кулачные турниры. Высказал он недовольство рождественской елкой, которая украшала праздник – день рождения Тенгри, 25 декабря. Отменил другие народные праздники, «мешавшие» христианству. Чтобы было, как на Западе.

Например, «Ары-алкын» (его на Алтае праздновали на девятый день Богоявления – Рождества) назвал Крещением Христовым, иудейским праздником. Хотя ничего же не изменилось, люди делали полыньи на застывших реках, озерах и трижды окунались в ледяную воду (евреи, как известно, на девятый день обрезают младенца). Выходит, под «крещением» славяне поняли «обрезание», а это совсем иное крещение.

Весенний Навруз стал Пасхой, оставившей себе те же крашеные яйца, куличи. Только название поменялось. И подобных примеров много. Культура славян наполнялась слепым копированием чужого. Откровенным стяжательством.

Но к тому и стремился Рим, превращая Русь в Россию…

С новым именем в страну пришла другая новинка. На государственном гербе появилась выразительная деталь, она до сих пор говорит о себе. Ее может увидеть тот, кто присмотрится к гербу славянской России. Речь идет о третьей по счету короне над двуглавым орлом, самой верхней, она появилась при Романовых.

Прежде, при Иване III, каждая голова орла имела по короне, всего их было две, что говорило о единстве духовной и светской власти в стране. Появление третьей короны и отсутствие головы, которой она принадлежит, иллюстрирует происходящее тогда в Москве: папа вошел во власть, но объявлять о том не решился. Новый хозяин, который дал новое имя стране, не желал открываться! Зато узаконивал себя в гербе…

Геральдика наука очень выразительная, многое читается в ее строгих символах.

Официальная версия происхождения третьей короны на российском гербе дает совершенно иную трактовку, ту, что не содержит даже малейшего смысла. Она звучит как насмешка! Это описание сделано после заключения Андрусовского перемирия с Польшей в 1667 году: «Орел двоеглавый есть герб державный великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великие и Малые и Белые России самодержца, его царского величества Российского царствия, на котором три коруны изображены, знаменующие три великие – Казанское, Астраханское, Сибирское – славные царства…»

Большее придумать невозможно. Полная бессмысленность. Ведь две короны на двуглавом орле были задолго до Алексея Михайловича. И при Иване III, когда ни Казань, ни Сибирь в состав Руси не входили. А то, что слово «корона» в упомянутом выше указе приведено в тюркской транскрипции – «коруна», требует отдельного пояснения.

Особенно энергично перемены в России пошли при Алексее Михайловиче, внуке патриарха Филарета. Царевича специально воспитывали в неприятии тюркского, за этим зорко следил тайный иезуит, боярин Морозов. Он не отходил от подопечного ни на шаг, днем и ночью был рядом.

Едва став царем, Алексей посетил Польшу, где признал себя по духу католиком. Однако на шалость юного царя внимания не обратили, она попала в историю как курьез. По возвращении царь не находил места, в нем проснулась кипучая деятельность. Первое, что повелел он приближенным – носить западную одежду. Потом запретил национальную кухню. Старые (тюркские) блюда назвал языческими, не полезными христианам… Начал с царских поваров и портных, всех уволил или заменил. Новых приглашали из Польши и других западных стран.

Но одного этого, конечно, было мало, чтобы нравиться папе римскому.

Заботы царя о юридическом оформлении нового государства легли в Уложения, или сборник законов, который разработали дьяки Леонтьев и Грибоедов, скромные чиновники средней руки. Кто были они на самом деле? Неизвестно, но их глубокое знание западного законодательства удивляет. Документ выполнен профессионально, на уровне выпускников Сорбонны.

Где два тихих русских дьяка получили столь глубокие знания?

Всюду «по делам их узнавали их»… Тайный хозяин России руками царя Алексея ввел крепостное право – рабство без кандалов и без цепей. Христиан (!) по царскому указу разрешалось продавать, держать в голоде, заставлять бесплатно работать. Воистину subdidit se iugo Christi, крещение и неволя шли по России рядом. За одним следовало второе. Хотя внешне все выглядело пристойно: новокрещеных просто приписывали к церковному приходу, который им нельзя было менять. Никакого насилия, шума, грубости… Они становились собственностью владельца земли, на которой жили. Его душами! Не людьми.

При составлении Уложения тишайший царь Алексей вывел в политическую орбиту страны митрополита Никона, человека необразованного и тщеславного. Этому выдвиженцу доверили самое тонкое – реформу Церкви, то есть исправление церковных книг и обрядов. Никон, став патриархом Русской церкви, с горячностью неофита взялся за незнакомое дело. Эта серая личность была бесценной находкой Рима. Ведь ни один здравомыслящий человек за предложенную работу не взялся бы. Лишь круглый идиот поверит в наличие ошибок в священных книгах, на которых веками зиждилась вера в Бога Небесного… В книгах, положенных в основу Библии и Корана, в книгах, которые цитировали Гесер, Зороастр, Будда, Моисей, Лао-цзы, Мани и другие пророки.

Эти книги всегда переписывали люди очень подготовленные, помарку в тексте они равняли с грехом в жизни. Исправление же, начатое Никоном, носило иное свойство. Понятие «Бог» (Тенгри) меняли на понятие «Иисус Христос», так велел «Наместник Христа на земле». Для этого дописывали фразы, подменяли слова, что-то просто вычеркивали.