В этой тюркской Московии народ сердцем чувствовал, что-то неладное творится в его «церковном королевстве». А что? Понять не мог. Старую веру запрещали, новая себя не проявляла и была слишком слаба. Как жить?..

Тот протест, зревший в Поволжье, действительно с исламом связи не имел. Не было же носителей исламской культуры! Пройдут десятилетия, прежде чем вырастут они. На арабском Востоке, возможно, даже не слышали о Казани или Уфе. Зрел бунт, имевший символы ислама – Единобожие, это да, потому что люди знали: лишь в исламе осталась чистая вера в Бога Небесного. Христианство ее потеряло.

Тюрки становились «басурманами». Становились по наитию души.

Привычные к духовной чистоте, они не могли без Бога. Все-таки ханифы! Москва им подменила веру, их обманывала. А как выразить протест тем, кто не желал быть славянами? Батраками? Только бунтом, страшным и беспощадным.

Свержение патриарха Иова многим казалось абсурдом, отходом от веры в Бога, чем-то бесчеловечным и греховным. Если единоверцы так обошлись с пастырем, святым человеком, то нужны ли такие единоверцы?.. Простой человек всегда искал простоту в объяснениях. К бунту его подводило само духовенство. Своими поступками. И подстрекательскими грамотами, которыми разделяли Русь, рвали ее на куски.

Тем более что в русском духовенстве было много греков, о чем не стоит забывать.

В 1606 году поднялось восстание под предводительством Болотникова, оно никак не связано с исламом. Впрочем, не связано и с Русью. Бунт вспыхнул на Дону, который не входил в состав «смутной» Руси. Казаки поднялись против «греческой веры», против славянства (кацапства), которое им навязывала Москва. Но пошли они за Лжедмитрием, приняв его за Рюриковича, то есть за законного царя, что лишь подчеркивало абсурдность ситуации, которая складывалась тогда… Народ Дона полностью потерял себя, был деморализован. К идеологической атаке католиков он был просто не готов.

То же слепое недовольство высказывало Поволжье, идейно сомкнутое с казаками Ивана Болотникова, что уже переводило бунт в категорию крестьянской, религиозной войны. Особую активность восстание проявляло там, где об исламе знали со времен правления крымского хана. Это доказывает, Смута выражала конфликт веры, который возник на Московской Руси, и эхом отозвался во всей епархии… Для тюрков он был продолжением ордынской трагедии. Ее вторым актом.

Термин «крестьянская война» не столь очевиден, как кажется на первый взгляд. Не с земледельцами связан он, с христианами. Это – религиозная, по сути, война, в чем убеждает, например, крестьянская война начала XVII века в России. Или крестьянская война 1524–1526 годов и Тридцатилетняя война в Германии (1618–1648). Не из-за земли велись они, из-за веры. В Германии врагами протестантов были католики и их ставленники. В России врагами были те же католики. В эпоху гонений протестантами владела мысль о союзе именно с Русской церковью, не случайно в 1562 году они специально издали катехизис Лютера на понятном для русских языке. Гуситы, лютеране и кальвинисты первыми устремились на восток Европы, но они были плохими политиками и неумелыми дипломатами. Папский нунций оказался искуснее, он перехитрил их…

Конечно, это наблюдение во многом не бесспорно, но повод провести аналогию между понятиями «христианин» и «крестьянин» есть, по крайней мере, эти слова российский лексикон обрел одновременно, в конце XVI века. Равно как «басурман» и «бесермен», которые поначалу не были тождественно равны слову «мусульманин», на что в свое время обратил внимание Н. М. Карамзин.

Старый, алтайский духовный институт разрушили, новый не создали. Народ, томясь на перепутье, стал искать надежду на спасение и будущее. Бунт сплачивал его… Случайно то или нет, но таких сплоченных идеей людей вели с собой в 1611 году Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, освободители Москвы. То были настоящие басурмане, противники греков, бороться с которыми призывал русский патриарх-иезуит.

А еще их называли «татарами», они воевали против христианства, которое своих сторонников звало «славянами»… Так началось новое разделение тюркского народа. На славян и татар. В документах той эпохи фигурируют «волжские, донские, рязанские» и другие татары. Они шли не под зеленым флагом, а с образом Бога Небесного. Шли против кацапов, то есть славян.

Вот кто освободил Москву от католиков, тюрки, которым была не безразлична судьба Вечного Синего Неба… Они помнили, Москва – это новая столица Орды. Те люди жили по старым заветам, для них окружающий мир не изменился, просто поменялись названия и ориентиры, «древняя Орда есть мать наша, все мы от нее родились», говорили они, смотря на неблаговидные дела московитов.

Донской казак Болотников (точнее, Балча), возглавивший движение Юга, ислам узнал в турецком плену, но веры отцов он не менял… А кто на самом деле были те, в честь которых поставили памятник на Красной площади в Москве – Минин и Пожарский? Уверенно вряд ли кто ответит. Что русскими, понятно, они жили на Руси. Но воевали-то против христиан. Значит, татарами?.. Или басурманами?.. Их предков звали кипчаками, а их родной Нижний Новгород – Ибрагим-юртом или Булгаром. (Там издревле собирались ярмарки, куда со всей Оки съезжались купцы, они говорили: «едем торговаться на Булгар».)

К слову, русского героя Кузьму Минина перезахоронили по тюркской традиции – в курганном склепе. Но самое странное, конечно, не это. Российские историки вспомнили о Минине и Пожарском только в XIX веке! Видимо, тогда появились их русские фамилии и христианские имена. Или нет?.. Болотников же при жизни был Балча, что по-тюркски, как известно, «болото». А новгородцы? Здесь не все понятно.

У Карамзина, по инициативе которого им поставили памятник, о Минине вообще ничего не сказано. Из короткого жизнеописания князя Пожарского можно понять, что корни его тюркские, близкие к Рюриковичам, как и у его родственников Рамадановских. О том же говорит герб рода – ятаганы и стрела, бесспорно, восточные символы. Предположительно фамилия князя была Божир, а род занятий предков – металлургия, кузнечное дело, что вытекает из гербовой символики.

А происхождение Минина прочитывается в его имени. «Козма» по-тюркски «лепешка», «блинчик», а «мин» – «мука». Видимо, он был из торговцев мукой. Или пекарей… В пользу их нехристианского прошлого говорит и то, что этих героев Смуты не канонизировала Русская церковь, хотя и объявляла святыми героев рангом пониже.

К сожалению, эти и другие вопросы, связанные с историей ислама в Поволжье, никто не исследовал. Изучать «басурман» в России запрещалось. По мнению российских академических генералов, тут исследовать нечего, Москва утвердила раз и навсегда, ислам в России появился в Х веке от заезжего араба. И точка.

Не исключено неожиданное… Есть народ, он до сих пор проживает близ реки Вятка и называет себя басурманами, возможно, это «осколок» прошлого, потомки защитников Москвы из ополчения Минина и Пожарского. Тюрки, но тюрки особенные, не принявшие ни ислам, ни христианство. Что за люди? Из историко-этнографического справочника узнать о том невозможно.