— Мдаа, орден мне покоя не даёт. Сначала попытка разделить народы по признаку вида, потом человечки становятся низшими, разрыв возможного сильного союза между эльфами и оборотнями. Затем между оборотнями и родом Леройд. А нагов усиленно травят вином и благовониями. Такая мощная, многовековая подготовка к чему… — эти вопросы постоянно крутились у меня в голове. — Из последних событий сбившийся портал Эрара и его падения в яму с кольями с неизвестным ядом, и попытка подвести главу гвардии под откат от брачной клятвы. То есть к началу нападения на нагов, приказ о помощи со стороны оборотней было бы просто некому отдавать. Похищения детей, для чего? Причем так нагло и демонстративно. Такое ощущение, что вот-вот должно что-то произойти, а мы под собственным носом ничего не видим.

— Я боюсь, нагаат ждёт война на два фронта. — С тяжёлым вздохом ответил Артез. — но где брать столько воинов?

— По борделям! — Подсказала я. — В нагаате это способ заработка для обезумевших нагинь. Предложите всем проданным, а не только из северного нагаата и не только нагам, возможность вернуться к нормальной жизни, дайте гарантии, что больше женщины не смогут продавать тех, кто идёт в вашу армию. Выведение своих воинов из под власти глав кланов над их жизнями. Результат вас удивит, я уверена.

— Мы предоставим отряды орочьих мастеров — решил старый орк.

— Эльфийские егеря подойдут порталами — следом высказался Лернарин.

— Коты не останутся в стороне.

— Мы тоже зажжем, да пап? — А это уже братец Каяны.

— Грозовой перевал примет эту светозарную нечисть с распростертыми объятиями! — Усмехнулась я. — Как, оказывается, решаются вопросы о военных союзах. Когда выдвигаемся? Надеюсь, стены этого монастыря будут надёжной защитой моим сёстрам, пока мы не вычистим перевал.

— Я знахарка, и не из последних. Так что я с вами! — возмутилась Элина.

— Я с мужьями и слушать ничего не хочу. — Сложила руки на груди Мия.

— Я с вами. — Просто сказала настоятельница.

Словно дождавшись последних слов, когда все решения уже приняты и самое главное прозвучало, время рвануло вперёд, к новому рассвету. Ночная темнота налилась предрассветной синью, уснувших ночных птиц сменили самые ранние птахи. Ещё час-другой и светлеть начнет с каждой минутой.

Элина добавила пару веточек в котелок на костре, и над поляной поплыл мятно — лимонный запах. Я заулыбалась, зная, что Элина добавляет местную сон-траву только тогда, когда хочет разогнать всех спать. Отвар приобретает особый, терпкий вкус с лёгкой кислинкой, и сон после него глубокий и ровный.

Она часто делала так, специально для меня, во время пути в нагаат. Вот и сейчас, я приняла из её рук чашу, улыбаясь и предвкушая хотя бы несколько часов спокойного сна. К завтрашнему полудню мне будут нужны все мои силы.

Стоило мне подняться, отрываясь от оборотня и Гара, как ко мне подполз Сид, предлагая руку в качестве опоры. Мы совсем недалеко успели отойти от костра, когда ползущий рядом наг взял меня за руку.

— Помнишь, как дома, в саду, Рис запускал огненные фигурки в небо? — Спросил он улыбаясь. — Я тогда ещё сказал, что и сам мог раньше что-то подобное?

— Помню, конечно. Незабываемое по красоте было зрелище — также улыбаясь, ответила я, действительно вспомнив беззаботное веселье и восторги маленьких нагов.

Сид легко взмахнул рукой, сделав еле уловимый пас, и с его пальцев сорвались несколько светлячков. Чуть поднявшись в темное небо, они превратились в крупных, ярко-голубых бабочек, выписывающих невообразимые петли и кульбиты, рассыпая мириады искрящихся звёздочек вокруг себя. Лёгкое движение пальцев нага, и бабочки сталкиваются, перекручиваются и становятся ярко-зелеными.

Я уже не могу сдержать эмоций, мне кажется это настолько сказочным и прекрасным, что я, не задумываясь, бегу к ним. И сама, как тот ребёнок, пытаюсь поймать сверкающих красавиц. Сильные руки подхватывают и легко поднимают вверх, подкидывают, так что я едва касаюсь завораживающих крыльев, и я приземлюсь в надёжные кольца хвоста. Смеющийся змей подтягивает меня к себе и спрашивает:

— Ещё?

Я не могу ответить, только быстро киваю несколько раз подряд. Я взлетаю ещё выше, бабочки вьются вокруг моих рук, но не даются, а только манят, снова меняя цвет, теперь уже на сиреневый. А я с визгом и смехом несусь вниз, все, падая и падая.

Сид ловит меня в свои кольца уже у самой земли. Я без сил выпутываюсь из его хвоста и остаюсь лежать на земле, с улыбкой наблюдая, как уже бирюзовые волшебные создания вьются в замысловатом танце на фоне темно-синего неба.

Бабочки начинают одна за другой рассыпаться искрами, осыпающимися прямо над нами сверкающим дождем. А последняя летит прямо в мои протянутые руки, доверчиво опускается прямо в подставленные ладони, даёт хоть на несколько мгновений прикоснуться к чуду, и превращается в копию цветка, все ещё вплетенного в мои волосы. И только потом истаивает туманом прямо в моих руках.

— Спасибо! Это… Это было очень красиво. — Искренне поблагодарила я нага.

— Тебя так легко порадовать и вызвать улыбку. — По-прежнему улыбался наг.

— Но ведь действительно волшебно…

— Сказала наследница самого известного магического рода! — Усмехнулся Сид, и резко скрутив мои ноги хвостом, применил ко мне самый подлый из всех возможных приемов.

Меня начали жестоко и беспощадно щекотать. Я извивалась и пыталась оттолкнуть его, перехватить его руки и безудержно смеялась. И замерла, когда оказалась лежащей под нагом, с удерживаемыми над головой руками и почти соприкасаясь с ним носами.

Обычно узкий вертикальный зрачок, сейчас расширился, закрывая собой всю радужку, крылья его носа хищно трепетали, словно почуяв поблизости добычу. Его дыхание касалось моих губ, и сердце, почему-то вдруг сорвалось на бег и застучало так, что мне казалось, что его было слышно даже у костра.

Лёгкое, почти невесомое касание губами и наг замер, словно закаменев, ожидая моей реакции. А я растерялась и молчала, только облизала пересохшие от волнения губы. На которые тут же обрушился с торопливым и жадным поцелуем Сид. Момента, когда он отпустил мои руки, я и не заметила, почувствовала, что их уже не удерживают, а ладони нага нежно и бережно сжимают мое лицо.

— Ну, долго думал-то? Нашел место, прямо на холодной земле! — Раздался над нами голос Дардена.

Мы, как застигнутые за проказой дети, дернулись друг от друга, и я тут же оказалась на руках у оборотня. Но и змей не отступил и не исчез. А подхватил с земли туфельку, которая слетела, когда я отбивалась от его щекотки. И ничуть не стесняясь присутствия медведя, поймал мою голую ступню и, прежде, чем надеть туфлю, сжал пальчики ноги зубами, вызвав незнакомую, но приятную дрожь во всем теле. И только после этого, довольно улыбаясь, прошептал, прижавшись ненадолго к уху:

— Самой темной ночи, Искорка!

— Ползи уже! — Добродушно усмехнулся медведь.