Например, начинали культивировать причудливые идеи про «народ и интеллигенцию».

Или удивительные концепции патриотического толка, где причудливым кекуоком проходили панславизм, самодержавие, народ-богоносец, имперская идея, общинность, превосходство России во всем, крепостное право и необходимость начальственной строгости.

Мозги разжижаются при виде «патриотов» и «националистов», для которых сцены типа «здесь били женщину кнутом, крестьянку молодую» вполне нормальны и чье нравственное чувство и гражданское достоинство совершенно удовлетворяются тем, что женщина-то — «не их круга». Но именно на том стояла «официальная народность», и именно такова была позиция правящего дома, что в исторической перспективе и привело к тому, к чему привело… А наивные люди все всплескивают руками, все ужасаются: с чего бы это на Святой Руси да вдруг стали возможны Ипатьевский дом и Алпатьсвские шахты?

А главное — весь «идеальный» XIX век происходило давление государственной машины на русское общество.

Общество только иногда могло развиваться, не спрашивая разрешения у городового. Судите сами: 1801—1811 годы — «дней Александровых прекрасное начало». Затем — война.

Аракчеевщина. Николаевская «империя фасадов». «Оттепель» 1855—1878 годов. Новое (во многом вынужденное) «похолодание» политического климата. Итого за весь XIX век — всего 31 год хотя бы относительно свободного общественного развития. Да и эти годы отравлены необходимостью проораться после долгих десятилетий молчания, сведением счетов, выплескиванием на поверхность всевозможных нравственных и культурных уродств, ранее «придавленных» полицейскими мерами и потому как бы не существовавших.

Если мы хотим действительно понимать, а не просто выдумывать русскую историю, нам придется заметить, что XIX век для Российской империи — век погубленных, утраченных возможностей. Век, в котором политический строй Российской империи, буквально не дававший дышать обществу, как будто нарочно, назло делал решительно все необходимое, чтобы век окончился страшным социальным взрывом.

И это век смешных, нелепых попыток не замечать многих реальностей, которых полагалось как бы не видеть. Не полагалось замечать, что все реальнее становится взрыв.

Маркиз де Кюстин очень понятно объяснял, что еще полвека такой политики, и в России разразится революция; так внятно, что, казалось бы, не понять уже никак нельзя. Но маркиза объявили просто русофобом — одним из тех, кто дразнится такими вот словами и кого нужно не слушать, а высмеивать.

Ни государство, ни общество дружно не желают видеть, что вовсе не все народы империи рвутся оставаться в ней.

Что совсем не все, кого официально называют русскими, сами себя ими считают.

Эпоха Александра I — время вбивания последних гвоздей в гроб Великого княжества Литовского.

В последние же годы Александру, тем более Николаю I уже не нужно ничего изменять; ни с кем не надо воевать, ничьей страны разделять, никаких армий никуда вводить.

Если что, так это уже только бунты, а их и подавляют по-другому, и с бунтовщиками уже можно поступать совсем не как с военнопленными. В Сибирь их, что украинцев, что и поляков! По старой москальской манере — с запада на восток, и чем восточнее — тем лучше.

Цель Николая не в том, чтобы вбивать гвозди, а скорее в том, чтобы сделать вид: а никогда и не было гвоздей.

А что, была какая-то особая Киевская митрополия? Что, подчинялась Константинополю? Так не будет подчиняться!

Есть еще и какое-то там униатство? А мы им, униатам, «порекомендуем» от католицизма отойти и прибиться опять к православию. И не куда-нибудь, конечно, а к Московской патриархии. И это будет такое предложение, от которого никакие униаты отказаться никогда не смогут.

В Галиции с 1848 года работают украинские школы. На Левобережной Украине буквально мечтают о том же, но правительство с шизофреническим упорством делает вид, что все в порядке, что малороссы — никакой не самостоятельный народ. Нет никакого такого украинского языка, а есть простонародный жаргон, все идет от низкого уровня культуры.

Русская интеллигенция отделывается шуточками в духе героев Булгакова при китов и котов, и только увидев Петлюру, только осознав стынущим черепом, под вставшими дыбом волосами КАКОЕ чудовище спустили они сами с цепи, эта самая интеллигенция начнет соображать, что, кажется, мир устроен все-таки не совсем так, как они себе его придумали. Но до этого они по крайней мере лет шестьдесят не желали в упор видеть то, чего не желали.

Но это что! Украина не вся находилась в составе Российской империи, и про нее врать приходилось осторожно.

А Белоруссия вся лежала в пределах Российской империи, да и народ там не в пример спокойнее. То ли национальный характер такой, то ли сложение нового народа началось на Украине все раньше, самостоятельнее и бурнее, а в Белоруссии — потише, помягче.

Да, кстати, никакой Белоруссии вообще никогда и не было. Вот так. В 1840 году окончательно отменяется действие Литовских статусов, то есть законов, выработанных в Великом княжестве Литовском. В том же году особым указом запрещено произносить само слово «Белоруссия». Папа Николая, Павел I, запретил даже слова «республика» и «парламент», но у кого что болит! У Николая I вот «болела» «Белоруссия», и он решил ее взять и запретить. Одно скажу: в каком же выдуманном мире нужно жить, как сильно нужно поверить в самого себя, как в Господа Бога (или, как минимум, его наместника), чтобы «вводить» или «запрещать» целые страны и народы! В каком причудливом, искаженном, предельно далеком от реальности мире существовала императорская семья!

И уж, конечно, весь XIX век — это сплошные попытки забыть Великое княжество Литовское и русскую шляхту в Речи Посполитой, как страшный сон.

Формируется тот самый комплекс представлений-предрассудков, который будущим поколениям достанется как нечто разумеющееся само собой, как нечто шедшее от веку.

Москва — наследник Киева. Александр Невский действовал единственно возможным способом. Иван Калита — мудрый государственный деятель. Московские князья — патриоты, светлые величества. Их слуги — тоже патриоты; верные, не знающие сомнений. Дмитрий Донской — основатель новой Руси, преодолевший раздробленность. Иван III и Иван IV, может быть, в чем-то и ошибались, но в главном всегда были правы.

Литва — враг Руси № 1, еще хуже «чертовых ляхов».

Поляки — хитрые, подлые твари, затеяли извести Русь, всегда нас ненавидели. Лжедмитрия придумали иезуиты и тайно приняли в католицизм. Сусанин — спаситель царя от поляков. Ну, и так далее, вплоть до позднейшего момента.

Время Николая I — как раз эпоха формирования Большого московского мифа в его современном виде. В той форме, которая приемлема для людей неглупых, современных, не снедаемых шовинистическими проблемами.

Это время создания действительно талантливых произведений, справедливо вошедших в понятие «классика», известных каждому с малолетства. Произведений, которые уже сами по себе формируют некоторое отношение к жизни, Время, когда Гоголь пишет «Тараса Бульбу», Пушкин «Клеветникам России» и «Бориса Годунова», где повторяет зады официальной пропаганды, что Лжедмитрий — это Гришка Отрепьев.