Как видите, Гагарин избегал рассуждать о Сталине публично, предпочитая отделываться клише о советском народе как источнике всего и вся в СССР. Что касается отношения вождя к достижениям, то оно хорошо известно: конечно, Сталин не только одобрил бы полет космонавта, но и сделал бы для его популяризации не меньше, чем Хрущёв. Другой вопрос – состоялся бы такой полет при Сталине раньше, чем в США? Но на него мы никогда не сможем ответить точно.

Из Калькутты делегация отправилась в Хайдарабад, богатейший город юга Индии. Здесь прием был менее жарким, но программа встреч тоже отличалась насыщенностью. И впервые Гагарин запросил пощады: график оказался слишком изнуряющим для него и жены. Впрочем, у космонавта хватило сил посетить знаменитую Голконду – укрепленную сокровищницу, построенную еще в XIII веке поблизости от алмазных копей.

7 декабря вояж продолжился на острове Цейлон (Шри-Ланка). Из-за проливного дождя программа первого дня была скомкана, но местные жители всё равно приветствовали космонавта на пути от аэродрома Ратмалана до Коломбо. Вечером состоялся прием у Сиримаво Бандаранаике, известной тем, что она стала первой в истории мира женщиной, которая занимала пост премьер-министра.

8 декабря успешно завершилась пятисоткилометровая изнуряющая поездка по окрестностям. 9 декабря Гагарин выступил в университете Видьяланкара и посетил город Канди, расположенный в центре Цейлона. 10 декабря на легкомоторных самолетах делегация добралась до северных провинций острова, где состоялись митинги в городах Анурадхапура и Джафна. Везде Гагарина ожидал пышный прием, однако Каманин сделал в дневнике запись, выдающую и некоторое разочарование: «Встречи на Цейлоне были самые теплые, но генерал-губернатор, а под его влиянием и Бандаранаике, так же как и в Индии, принимали меры, чтобы сдержать проявления чувств простых людей к Гагарину и СССР. Пресса и радио очень широко освещали наш визит, но в воскресенье газеты почти молчали о Гагарине, а сегодня поместили его снимок с американским послом и написали, что он не захотел поехать в ряд пунктов, хотя там его ждали многотысячные толпы народа и были затрачены деньги на проведение встреч. Вина этих срывов ложится не на Гагарина, а в первую очередь на генерал-губернатора Цейлона, которому мы неоднократно доказывали, что программа перегружена и будет срываться, если ее не сократить. Из-за непонятного упрямства программу не сокращали, и она неоднократно срывалась, а вину сваливали на Гагарина».

11 декабря состоялась завершающая пресс-конференция в Коломбо, на которой Гагарин заявил: «Придет время, и кто-нибудь из молодых цейлонцев, сменив саронг на космический скафандр, в одном экипаже с советскими космонавтами полетит в просторы Вселенной…»

На следующий день, 12 декабря, делегация отправилась из Коломбо в Королевство Афганистан с промежуточной посадкой в Дели. В аэропорту Кабула их встречали министр просвещения Али Ахмед Пополо и генерал-лейтенант Резак Хан – командующий ВВС и старый приятель Каманина. Жители столицы вышли приветствовать гостей, причем Каманин с удовольствием отметил, что страна становится всё более современной: многие женщины ходят без паранджи, молодежь хорошо одета и держится свободно, много новых домов и дорог.

13 декабря делегация придерживалась плотного графика: возложение венка на гробницу основателя династии Надир Шаха, визит к министру Пополо, городской митинг, торжественный обед, прием у премьер-министра Мухаммеда Азиз Дауда, аудиенция у короля Мухаммеда Захир Шаха. Обращаясь к космонавту, король сказал: «Мы очень рады приветствовать вас, господин Гагарин, в нашей стране. Народ Афганистана приветствует вас как человека, совершившего небывалый подвиг, и как посланца дружественного нам Советского Союза. Наша страна очень бедная, мы отстали в своем развитии. К этому было много причин, и главная из них в том, что мы 150 лет находились под властью англичан. Но афганцы всё время боролись за независимость, и в этой борьбе нам оказал неоценимую помощь Советский Союз. И теперь отношения между СССР и Афганистаном самые дружественные. Более трех тысяч советских специалистов помогают нам строить новый Афганистан. Они работают в очень трудных условиях в районе Джелалабада, Герата и в горах Гиндукуша. Условия жизни и работы для них тяжелые, но всегда, когда я их спрашивал: „Как живете, как работаете?“ – они отвечали: „Хорошо“. Да, советские люди умеют преодолевать трудности. Ваш первый космический полет – самое яркое тому подтверждение. Обстановка сейчас сложная, империалисты оказывают на нас чувствительный нажим, но мы верим и в силы нашего народа, и в наших друзей. Передайте привет советскому народу и советскому правительству, мы очень благодарны за помощь, которая оказывается нам. Большое спасибо за визит в нашу страну».

14 декабря Гагарин выступил с лекцией в военной академии, затем посетил Кабульский исторический музей и водохранилище в районе Карги, созданное советскими специалистами, а вечером провел завершающую пресс-конференцию.

Ближе к ночи в посольство пришла телеграмма с требованием провести ряд выступлений в Ташкенте: первый секретарь ЦК КП Узбекской ССР Шараф Рашидович Рашидов добился от Москвы разрешения на суточную остановку Гагарина в столице республики. Хотя Гагарин и сопровождающие очень устали, пришлось согласиться с решением партийного руководства.

15 декабря «Ил-18» с делегацией приземлился в Ташкенте, после чего путешественников повезли на дачу Рашидова, где состоялся торжественный обед. Затем Гагарин выступил в Театре Алишера Навои перед элитой города и республики. Задерживаться на ночь не стали, а после ужина сразу вылетели в Москву.

По итогам генерал-лейтенант Каманин сделал примечательную запись:

«Физически Юра здоров и ни на что не жалуется, но его очень нервируют дополнения и изменения в программах встреч. Его тяготят выступления, а встречи без выступлений и, особенно, встречи за столом ему нравятся и иногда он сам их затягивает. Даже после происшествия в Крыму он не отказался совсем от выпивок. За полмесяца он выпивал всего 2–3 раза, и то по 1–2 рюмки. Но неприятно то, что пьет он с видимым удовольствием и в соответствующей обстановке легко может „набраться лишнего“. Я не хотел бы быть пророком, но мне кажется, что со временем он будет пить, и пить крепко. Сейчас он в зените славы, всё время на виду, постоянно несет большую моральную и физическую нагрузку, чувствуя, что за каждым его шагом наблюдают. Пройдет еще 1–2 года, обстановка значительно изменится, и тогда у него появятся нотки неудовлетворенности».

Опасения Каманина понятны, ведь Гагарин всё еще представлялся ему старшим лейтенантом, только что из Заполярья, а выходки в Крыму не настраивали на оптимистичный лад. Но, к счастью, генерал-лейтенант ошибся: пилотируемая космонавтика стала для Юрия Алексеевича главным занятием на всю жизнь, у него просто не оставалось времени и желания на то, чтобы «пить крепко», ведь он очень хотел слетать на Луну.

В 1962 году заграничные визиты Гагарина продолжились. 29 января он в сопровождении делегации вылетел в Объединенную Арабскую Республику (ОАР), в состав которой входили Египет и Сирия. Прибыв в Каир, космонавт привычно оказался в центре всеобщего внимания, хотя здесь в отличие от других стран сопровождение осуществляли вооруженные силы, что накладывало отпечаток на режим встреч. Например, первый торжественный ужин состоялся в офицерском клубе Замалика, где Гагарина приветствовал маршал авиации Мохаммед Махмуд Сидки, главком египетских ВВС. На следующий день в городе Бильбейс состоялся авиационный парад, который завершился пролетом группы истребителей, написавшей в голубом небе инициалы космонавта: «ЮГ». Затем состоялся митинг в Порт-Саиде – городе, подвергнувшемся разрушению во время Суэцкой войны 1956 года. После прогулки по Суэцкому каналу делегация вернулась в Каир, где Гагарин прочитал лекцию в университете, дал интервью телевизионному каналу и успел насладиться выступлением ансамбля национального танца «Реда» в Народном театре.