Москва оперативно ответила на «излишнюю самостоятельность» и активность Кастро на внешнеполитическом направлении – приостановила ввоз сырья и товаров на Кубу.

Но Фидель, похоже, был готов к такой реакции Кремля.

Во второй половине 1967 года советские специалисты, работавшие на Кубе, почувствовали охлаждение со стороны кубинцев. В июле 1967 года ощутил это на себе и прибывший туда с визитом председатель Совета министров СССР А. Н. Косыгин. В СССР, напротив, пытались скрыть от народа разногласия с Кубой, зная о том, что часть советских людей была недовольна большими объемами помощи, которую Москва оказывала Гаване. Во время своей поездки Алексей Косыгин предупредил Фиделя Кастро о том, что Советский Союз не в состоянии увеличить размеры помощи Кубе.

Диалог Кастро и Косыгина о перспективах революционного движения в Латинской Америке походил на «разговор глухих», так как Гавана и Москва придерживались диаметрально противоположных точек зрения в этих вопросах. Для Алексея Косыгина приоритетом было развитие народного хозяйства в мирных условиях, в «обюрократившемся», по мнению кубинцев, государстве. Фиделю Кастро была по душе «революция в действии», которая должна была победоносно пронестись по всему латиноамериканскому континенту, а потом по североамериканскому. К тому же кубинцев не устраивали политические договоренности и подписанные соглашения Москвы и Вашингтона.

Кубинцы выражали недовольство позицией Советского Союза в конфликте между арабскими странами и Израилем, считая, что СССР не оказал арабам должной помощи, чем способствовал израильской агрессии. Фидель Кастро в беседе со студентами Гаванского университета подверг критике членов Совета Безопасности ООН, предложивших прекратить военные действия без осуждения Израиля. Вместе с тем многие кубинские военные считали, что причина поражения арабов заключается в плохой подготовке их армии.

В конце 1967 года отношения между Москвой и Гаваной обострились как никогда. Фидель объяснял это серией «внешнеполитических ошибок» СССР, начало которым положили Карибский кризис и конфликты во Вьетнаме и на Ближнем Востоке.

В декабре 1967 года Куба ощутила дефицит бензина. У бензоколонок с утра выстраивались огромные очереди. Был введен лимит расходования горючего. «На прикол» были вынуждены стать не только частные автомобили, но и общественный транспорт – единственное средство передвижения для большинства кубинцев. Люди недобрым словом поминали СССР: дескать, он специально задерживает поставки нефти, чтобы оказать влияние на Кубу.

На самом деле трудности возникли не только из–за недопоставок нефти, но и в связи с тем, что вышли из строя две установки на нефтеперегонном заводе, и с большим расходом горючего на полях и стройках страны.

А в начале 1968 года Кастро буквально шокировал Кремль. 2 февраля он обвинил Советский Союз в сдерживании темпов индустриализации Кубы. Как следствие, на Кубе стали распространяться листовки с призывами порвать отношения с СССР и впервые за всю историю революции на стенах домов, учреждений и учебных заведений, казарм, в общественных туалетах появились грубые надписи, направленные лично против Фиделя. Граждане выражали недовольство многочисленными провалами кубинских планов на континенте, большими расходами на «экспорт революции», в то время как экономика Кубы находилась в тяжелом положении.

Фидель Кастро столкнулся с такой волной внешней и внутренней критики, что прекратил общение с иностранными журналистами, чтобы не накалять обстановку и не выступать в роли оправдывающегося. Но это вовсе не означало, что он утрачивает контроль. Опираясь на широко разветвленную сеть комитетов в защиту революции, народную милицию и преданных людей в своем окружении и в армии, он мог подавить любые попытки отстранить его от власти.

В конце 1967–го – начале 1968 года на Кубе был дан ход так называемому «делу микрофракции» в кубинской компартии. Ее разгром привел к окончательному оформлению режима единоличного правления Фиделя Кастро.

Любопытно, что в сборниках речей Фиделя Кастро, издававшихся в Советском Союзе, отсутствуют его выступления этого периода. Они не печатались по причине того, что слишком уж рассержен был в это время кубинский лидер на Москву. И упреки в адрес Советского Союза звучали практически в каждой из его речей.

В них было один и тот же «главный фигурант» – Анибал Эскаланте, вокруг которого стали опять сплачиваться «старые коммунисты», недовольные единоначалием Фиделя Кастро. Эскаланте тогда не занимал никаких постов ни в компартии, ни во властных структурах. Он, скорее по инерции, пытался объединить вокруг себя партийцев, недовольных Фиделем. Встречи советских представителей с «микрофракционерами» проходили чуть ли не тайно, на так называемой конфиденциальной основе, что, по мнению кубинского руководства, было неприемлемо для отношений между братскими странами.

Фиделю Кастро стали приносить расшифровки записей бесед «некоторых советских с некоторыми партийцами». В одной из них, как будто невзначай, упоминалось о том, что, дескать, Фиделя неплохо сменить, а на его место посадить Рауля… Фидель, естественно, разгневался и вызвал в ЦК КП Кубы большую группу «микрофракционеров». Он заявил им, что «они заблуждаются, многого не знают и потому не в состоянии правильно и сколь–нибудь аргументированно судить о политической линии кубинского правительства и советско–кубинских отношениях»[513].

Но на некоторых товарищей его критика не подействовала, они продолжили вести «крамольные» разговоры. Тогда Кастро прибег к арестам.

Для расследования фракционной деятельности была создана партийная комиссия в составе 30 человек, в состав которой вошли как «старые», так и «молодые» коммунисты. В течение четырех месяцев члены комиссии изучали материалы, беседовали с членами фракции и с их семьями. Причем за работой комиссии следил лично Фидель Кастро.

Материалы предварительного следствия показали, что эта фракционная группа представляет «серьезную опасность не только для кубинской революции, но и для отношений между Кубой и Советским Союзом и другими социалистическими странами, так как фракционеры направляли тенденциозную информацию в эти страны». Большинство арестованных высказывали недовольство политикой правительства и обвиняли Фиделя Кастро в умышленном ухудшении кубино–советских отношений. «Старый» партиец Блас Рока сказал, что «большинство членов „микрофракции“ сами виноваты в происшедшем, поскольку они занимались деятельностью, которая подлежит наказанию в любом государстве или в любой партии. Конечно, добавил он, вопрос о том, какому наказанию они должны быть подвергнуты, может решаться по–разному»[514].

В донесении советской резидентуры в Москву сообщалось: «В доме Анибала Эскаланте обсуждались и „решались“ проблемы внутренней и внешней политики Кубы, раздавалась ничем не сдерживаемая критика „культа личности“ Фиделя Кастро. Об этом вскоре стало известно кубинскому руководству, в том числе и самому Фиделю, так как среди людей, приходивших в дом Эскаланте, были те, кто информировал обо всем этом органы госбезопасности. Поэтому можно считать, вся деятельность „микрофракции“ находилась под полным контролем кубинской контрразведки»[515].