Хозяйка Пути предстала ему молодой человеческой женщиной. Она стояла в крохотной комнатке, спиной к нему, едва касаясь кончиками пальцев белоснежной каминной полки — так, словно под ними были клавиши какого-то музыкального инструмента, а не гладкий камень. Кеан видел отражение её лица в зеркале: глаза наэй были опущены, она будто бы и не подозревала, что позади неё мается алайский мальчишка. Будущий Верховный жрец Бриаэллара не знал, что ему делать — ни уйти, ни заговорить он не решался.

Самым ужасным было то, что Тиалианна, как и её замок, оказалась такой… обыкновенной, в ней не было ничего поражающего воображение. Кеан был не столько пристыжен или испуган, сколько разочарован.

С каждым мгновением это чувство росло, и когда у Кеана уже начало непривычно щипать глаза, он вдруг понял, что дело не в богине — дело в нем самом. Разом ему вспомнились хелраадцы и элаанцы, искренне не понимавшие, какую такую особую красоту все остальные находят в Бриаэлларе. Неужели его проступка было достаточно, чтобы…

— Не бойся. Ты, как и всякий другой, можешь приходить сюда, когда захочешь, — сказала Тиалианна и, обернувшись, добавила: — Но для тебя эти залы всегда будут пустыми.

— Потому что я пришёл без приглашения?

— Нет. Просто твоя душа отличается от душ тех, кто способен видеть здесь… иное. У тебя другая душа и, соответственно, другой Путь.

— А ты можешь рассказать мне о моём Пути? — жадно спросил Кеан и тут же подумал, что слишком непочтительно обратился к богине — как к простой гадалке с площади Вещего Черепа!

— Могу, — ласково улыбнулась ему Тиана. — Ты, Кеан ан Темиар, выберешь себе небывалую цель… Представь себе, что она находится на вершине правого из Драконьих Клыков, и ты решишь, несмотря на все трудности, добраться до неё. Но полезешь ты к ней не по правому, а по левому Клыку — так получится, я вижу… Ты доберёшься до его вершины, Кеан. До таких высот, о которых сейчас и не помышляешь. Тебе некуда будет больше карабкаться, но своей исконной цели ты так и не достигнешь. Когда такое происходит, очень важно удержаться на вершине, понять, что пусть ты и не обрёл желаемого, но твои свершения на пути к нему — велики. Просто сказать себе, что тебе этого довольно, что ты, пусть немного нежданно, но обрёл своё место. И не пытаться рискнуть собой и всеми, кто будет зависеть от тебя, — не пытаться прыгнуть с одного Клыка на другой. Ибо между ними — бездна…

— А если я всё-таки попытаюсь… полезть по правому Клыку? Ты же предупредила меня, и я смогу… — робко спросил Кеан, донельзя довольный этим предсказанием и ничуть не смущённый крывшимся в нём предостережением.

— А он, друг мой, не для тебя. Ты не сможешь по нему вскарабкаться, как ни пытайся. И ты бросишь эту затею. Но цель будет настолько манить тебя, тебе настолько будет не терпеться достичь её, что, несмотря на мои слова, ты полезешь по соседнему Клыку, чтобы стать к ней хотя бы чуточку ближе. И предпочтёшь до поры не задумываться о том, как, оказавшись на его вершине, будешь добираться до правого пика.

— Тиалианна, если всё так, то не могла бы ты подсказать мне, как выбрать какую-то другую — правильную, достойную, но доступную цель?

— Нет.

— Почему?

— Потому что некоторые ошибки тоже ценны, Кеан. Даже мне неизвестно: получись у тебя избежать их, удастся ли тебе добиться того, чего, благодаря одной из них, ты обязательно добьёшься. С другой стороны, ничто не предрешено, только твои поступки определят твоё будущее. И если оно будет не таким, каким я его вижу, я буду только рада… — прошептала богиня; Кеан моргнул, и следующим, что он увидел, были солнечные блики на водах великой Змеиной реки, на берегу которой он лежал…

«Всё в тумане», — мрачно пробормотал Верховный жрец, хотя многое в тогдашнем предсказании Тиалианны теперь, две тысячи лет спустя, было ему хорошо понятно. Он всем телом ощущал ледяное дыхание бездны, о которой предупреждала богиня. Казалось, развейся туман и…

Вверху послышались тихие шаги. Элеа.

Сианай медленно спускалась по звенящим ступеням. Кеан вскочил с неподобающей Верховному жрецу поспешностью.

— Что она сказала?

— Ничего, — бесцветным голосом откликнулась сианай.

Элеа говорила правду — Хозяйка Пути не сказала ей ни слова. Даже тогда, когда она спросила, будет ли жить Дарион, Тиалианна лишь грустно покачала головой. Она немного постояла, вглядываясь в его лицо, а потом протянула сианай овальный чёрный камень на простой железной цепочке, слишком длинной для браслета, но короткой для ожерелья, — и ушла. Носилки с распростёртым владыкой Дарларона уплыли за ней.

— Почти ничего. Она передала лишь одну мысль — что мне не следует сожалеть о своём поступке.

— Элеа, я не понимаю! Результат твоего решения был очевиден с самого начала. Глупо было бы не воспользоваться твоим визитом, чтобы не попытаться как-то подставить тебя! — воскликнул он, но в голосе его звучал вопрос. Кеан не верил, что Элеа может так просто попасться в ловушку.

— Ты совершенно прав, Верховный жрец, — чуть заметно кивнула она. — Но только так можно было спасти ему жизнь. Иначе надежды для Дариона не было.

— Но, спасая его, ты подвергаешь опасности собственный народ, — стараясь говорить с должной почтительностью, возразил Кеан.

— Ты думаешь, что Тал не изыскал бы другой способ подставить нас? — Элеа внимательно взглянула на своего собеседника. — Уверяю тебя, он нашёл бы его. Рано или поздно. — Глаза сианай почти перестали светиться, но в них появилась такая страшная, бездонная глубина, что даже привыкшему общаться с Тенями богини Верховному жрецу стало не по себе. — И единственное, что мы могли сделать — это извлечь из неизбежного наибольшую пользу. Если бы мне удалось увезти Дариона не только живым, но и в сознании, то Бриаэллар получил бы в его лице неоценимого союзника и советника. Он второй по силе Тёмный в Энхиарге, но куда ценнее его знания и, — она помолчала, подбирая корректное словно, но так и не нашла его, — и родство стихий владыки Дарларона и Тала. Увы, многое из задуманного мне не удалось, — голос Элеа почти стих, но следующая фраза словно вернула сианай к жизни. — Но само то, что он жив и обязан этим нам, — уже огромное благо для всех алаев.

Как видишь, Кеан, некоторые ошибки тоже могут быть ценны.

Итак, харнианцы, именуемые также «детьми Огня». Они пришли в Энхиарг во второй половине первого тысячелетия (по старому летоисчислению). Так принято говорить — пришли, но вполне может оказаться, что они были созданы здесь же — в каком-нибудь укромном уголке нашего мира. Сами харнианцы на сей счёт предпочитали отмалчиваться, как, впрочем, и о том, кому они обязаны своим существованием — мол, нет у них даже легенд на сей счёт. Судя по степени слияния харнианцев с огненной стихией, их таинственным создателем должен быть некий наэй Огня, но никто в Энхиарге о таком не слышал.