на костер.

— Ребята, если чувствуете усталость — немедленно выходите на берег, — отдал я противоположную по смыслу команду.

Повернувшись к Собакину, я холодно поинтересовался у этого придурка:

— Какаши-сан, вы потом будете детей от чакроистощения лечить? И от повреждений системы циркуляции чакры, которое оно может вызвать?

Тот сделал вид, будто я его удивил:

— Нет, не я. Вы же у нас вроде ирьенин, Ирука-сан? — закосил под дурачка джонин-сенсей седьмой команды.

Я подавил рвущуюся наружу злобу.

— Как я уже сказал, Какаши-сан, я пока еще не медик. И с этим помочь детям не смогу. Прежде чем рассчитывать на мои навыки, вы должны были узнать, что я могу, а что нет.

Ребята, заслушавшись спором сенсеев, подтянулись на ближайшие валуны, изображая усталость.

— К тому же, как я уже говорил, сейчас не лето и сушить одежду в этой сырости непросто. Незачем простужать генинов. Им, может, скоро драться придется. …Вместо вас, Хатаке-сан. — Собакин злобно уставился на меня, подумав что-то вроде: "Ты на что намекаешь?"

Я, конечно же, прояснил.

— Впрочем, уже не в первый раз. Когда напали нукенины Дождя, вас тоже до самого конца не было.

Он дернулся, как от пощечины, я даже отшатнулся — такой чистой ненавистью хлестнуло от Какаши. Сорвавшись с места, джонин то ли злобно рыкнул, то ли хрюкнул и уковылял прочь. Я устало выдохнул и повернулся к ребятне.

— Как отдохнете — продолжите тренировку, симулянты.

Генины, смущенно покраснев и виновато пряча глаза, пошлепали по воде обратно.

Глядя на их тренировку, я задумался. Стало так противно, что не помогло даже осознание того, что дети доверяли мне, а не Какаши.

С тренировкой все хорошо, у ребят все замечательно получается. Наруто и Сакура ходят по воде, не отвлекаясь на концентрацию, а Саске тоже близок к этому.

Через пару минут я понял, что дети сами справляются и моя помощь им не нужна.

— Отлично, — похвалил всех, поднявшись. — Еще минут десять — двадцать и можете заканчивать. Если пойдет дождь — сразу идите в дом.

— Ирука, а ты куда? — вскочив на камень, спросил Наруто.

— Пройдусь дальше по пляжу, — махнул рукой в сторону. — Я скоро вернусь.

Оставив детвору, я пошел по берегу. Казалось, эта пасмурная погода была не только вокруг, но и внутри. Ветер перемешивал спутанные клочки серой ваты облаков, окончательно стерев границу между небом и беспокойным морем, с минуты на минуту должен был начаться дождь, но я не спешил обратно. Мне хотелось побыть одному.

Сидя на жухлой траве, вместе с мхом образовавшей ковер, я бездумно бросал в воду подобранные по дороге на пригорок камешки. На песчаном пляже был каменисто-песчаный пригорок, с которого открывался отличный вид на море. В другое время быть может я бы его нарисовал, но сейчас пейзаж меня мало волновал.

Я — идиот. Полный, законченный идиот, костерил я себя. Ну с чего я взял, что я единственный попаданец? Швырнул камешек так сильно, что услышал, как он ударился о каменистое дно. А теперь мой земляк, возможно, единственный в этом мире — погиб. И погиб он — из-за моей тупости. Это я его ранил. Из-за меня он умрет на руках у Хаку, который и за канонного Забузу готов был расстаться с жизнью, что уже говорить о попаданце, который…

Мои размышления прервал глухой перестук. Не поняв, что за звук, я обернулся и заметил Какаши, опирающегося костылями на дно. Стоял-то он на воде, а костылями опирался на камни. Видимо — с чакрой были проблемы. Ну да, детей нет, форсить и напрягаться больше не нужно. Неуклюже взобравшись на пригорок, Какаши дождался пока я встану и начал говорить:

— Ирука-сан, мне казалось, что вы меня поняли, когда я объяснял вам, что команда номер семь — это моя команда, и я буду учить ее так, как посчитаю нужным! — проецируя КИ, рыкнул Какаши. Получилось довольно жалко. Видимо, потому, что КИ отражало еще и состояние чакры своего создателя. В это КИ было вложено так мало чакры, что оно не шло ни в какое сравнение с тем КИ, которое проецировал Забуза. Да и рычать у Хатаке получалось плохо.

Мда, не лев. Скорее — дворняга, — уныло вздохнул. Выслушивать Какаши у меня не было никакого желания. И без него поганно.

— Какаши-сан, — скучным голосом протянул я, позабыв что рядом нет ни детей, ни Тадзуны, — вам рано использовать чакру, подождите хотя бы до за…

Какаши перебил:

— Ты всего лишь жалкий ассистент, — тихо, с угрозой процедил Хатаке, — калека, которого прикрепили к моей команде из жалости! Даже Третий не смог внятно объяснить, зачем ты тут вообще нужен! Ты бесполезен так же, как и твой вымерший клан и его мокрое наследие.

Калека, который вчера спас твою жизнь, — зло поморщился, — псина неблагодарная! А за бесполезный клан ты мне еще ответишь, — снова надев маску безразличия. — Потом.

К сожалению, моя гримаса не осталась незамеченной. Мне даже не нужно было быть эмпатом, чтобы понять, как обрадовался Какаши поняв, что сумел задеть меня. Его злобная радость была отвратительна.

— Ты ничего не смыслишь в обучении команды, — приосанился Хатаке, — и ничего не имеешь права делать без моего разрешения! Я здесь командир, я решаю, чему и когда их учить!

Вот заладил, — зло и брезгливо скривился, как шарманка сломанная…

Собакин тем временем не успокаивался, и продолжал бубнить и злорадствовать. Судя по эмоциям, он торжествовал.

— Ты не соблюдаешь дисциплину, нарушаешь приказы, ты — мусор! Я прямо здесь могу и от тебя избавиться! Имею на это право! А вернемся в Коноху — сам будешь отвечать перед Хокаге!

Это если мы вернемся, идиот, — сунул руки в карманы, чтобы не было видно, как они дрожат от желания начистить одну одноглазую рожу.

Моя черная депрессия ударными темпами переплавлялась в еще более черную злобу.

Еще немного — и я сорвусь.

Уже собравшись уйти, я услышал оклик:

— Нечего сказать?! Мне снова набить тебе харю, рыбомордый?! Так я это сделаю! — Какаши так разошелся, что даже Ки усилилось и нарушило мою