– Раз уж вы мне уделили целых пятнадцать минут, – проговорил я чуть насмешливо, – давайте, может, поговорим более конкретно? В противном случае и ваше драгоценное время будет потеряно: насколько я понял, вы чрезвычайно талантливый садовод.

В ответ на комплимент он как-то горько усмехнулся.

– Что это было, – настаивал я, – нечто вроде духовного кризиса, да?

– Верно, я пережил кризис, – ответил монах. – Можете называть его духовным.

– А поподробнее? – Он вздохнул; ему, как видно, не терпелось заняться розами. Я предложил:

– Давайте так: вы займитесь своим делом, и одновременно мы будем беседовать.

– Спасибо, – пробормотал он и, поднявшись со скамейки, принялся за розы. Чик-чик, и несколько тяжелых цветов, теряя лепестки, упали на скамейку.

– На втором курсе в колледже я едва не лишился рассудка. – От этих слов в груди у меня екнуло: кажется, я что-то нащупал. – У меня начались видения, точнее, одно и то же видение. Как потом выяснилось, оно было пророческим.

– Какое? – спросил я, затаив дыхание.

– То был один из ваших одноклассников, – внезапно он посмотрел мне прямо в глаза, – Маркус Рейли. Я видел его мертвым, причем не однажды, а много, очень много раз. – Теперь мое дыхание остановилось совершенно. – Видел, как он сидя в своей машине, вытащил пистолет, приставил дуло к уху… Продолжать?

– Не надо. – Я наконец выдохнул. – Мне известно, как умер Маркус.

Чик-чик, и опять упало несколько цветков. Скамейку покрывали все новые лепестки.

– Вот и все, что я могу вам рассказать. Остальное вы вряд ли поймете – впрочем, тут нет тайны. Сначала я душой принял Христа, потом вошел в лоно Церкви. Необычно лишь то, что я стал католиком.

– Вы пожертвовали крыльями, так? – спросил я осторожно.

– Здесь, в монастыре, я останусь навсегда, да меня отсюда никуда и не тянет. Если, конечно, вы это имеете в виду.

Внезапно я почувствовал, как он разволновался. Неосмотрительно я отважился спросить:

– Брат Роберт, а что произошло в Вермонте?

– Время аудиенции окончено, – заявил он, не глядя на меня. – Напрасно я вообще согласился принять вас.

Срезанные розы покрыли теперь не только скамью, но и дорожку, они все падали и падали.

– Если я приеду сюда с Томом Фланагеном, вы нас примете?

Идея эта показалась мне блестящей.

Брат Роберт, оторвавшись от своих роз, на мгновение замер, как только услышал имя Тома. Рука его с секатором повисла в воздухе.

– Ни при каких обстоятельствах! А также я не желаю больше видеть вас, никогда! Понятно вам?

Он срезал очередной цветок. Мне стало ясно, что беседа окончена. Лица его я в этот момент так и не увидел.

– Ну что ж, спасибо и на этом, – проговорил я и, не попрощавшись, двинулся к воротам, где меня уже ожидал брат Тео с видом человека, тщетно пытавшегося подслушать разговор. Он поинтересовался, доволен ли я посещением монастыря.

* * *

Позднее мне довелось побывать в гостях у друзей, которые жили в Пьютни, штат Вермонт. Перед возвращением я отыскал на дорожной карте Холмистый Дол: чтобы туда заехать, нужно было сделать небольшой крюк в сто десять миль.

Том описал городок довольно точно, и за прошедшие двадцать лет здесь мало что изменилось. Припарковавшись на Мейн-стрит, я заглянул в магазинчик экологически чистых продуктов – он был, как видно, одним из немногих новшеств. За прилавком стоял молодой человек с волосами до плеч и в полосатом фартуке; он жевал шоколадный батончик.

– Я разыскиваю место, где было старое поместье Коллинза, – обратился я к нему. – Вы мне не поможете?

– Я тут всего полтора года, – широко улыбнулся он. – Может, миссис Брюстер что-то знает? – Он кивнул на даму лет пятидесяти, склонившуюся над витриной, – Миссис Брюстер! Тут один джентльмен спрашивает… – Он вопросительно поднял брови.

– Старое поместье Коллинза, – подсказал я. – Где был большой пожар, если мне память не изменяет, в 1959 году, в самом конце лета.

– Ну конечно, – ответила миссис Брюстер, и у меня, как и в случае с братом Робертом, перехватило дыхание. – Как же, как же, помню. Особняк сгорел дотла, мы и узнали о пожаре только спустя несколько недель. Кошмар! И мистер Коллинз погиб. Знаете, он был когда-то знаменитым фокусником, настоящим магом. – Она взглянула на меня с какой-то лукавинкой. – А вы, случайно, не мистер Фланаген?

– Нет конечно, – проговорил я несколько озадаченно. – А почему вы так подумали?

– Так ведь земля эта принадлежит теперь Фланагену. Там так все запущено, стыд и позор. Такая ценная земля – и пропадает. От желающих купить ее отбоя нет. Вы, может, агент по торговле недвижимостью, нет?

– Нет, я просто приятель мистера Фланагена. Но я не знал, что земля принадлежит ему.

– Ему, ему, – закивала она. – Вся земля вокруг озера – его. Вот только он сюда совсем не приезжает – наверное, брезгует нами, соседями. Он тоже фокусник – ах, да вы ведь, конечно, знаете. Но куда ему до мистера Коллинза! Мистер Коллинз жил тут с 1925 года. Он был страшно нелюдим, но все равно его все уважали.

– Думаю, мистер Фланаген совсем не такой, как мистер Коллинз, – заметил я.

– Мистеру Коллинзу он и в подметки не годится, – заявила она.

– А вы присутствовали на каком-либо представлении мистера Коллинза? – осведомился я, не надеясь, впрочем, на успех.

– Да я и его самого ни разу не видела. Но, раз уж вы настолько любознательны, я покажу вам, как туда проехать.

Следуя ее инструкциям, я выехал из городка и вскоре обнаружил, что окружающая местность мне удивительно знакома: ведь я описывал ее со слов Тома, хоть сам и не бывал здесь. Вот развилка дорог, одна из которых, немощеная, поднималась вверх среди густых деревьев; вот луг, где Том увидел пасущихся лошадей. Он весь зарос цикорием и огромными лопухами – сюда бы таланты брата Роберта.

Вот, наконец, петля дороги у подножия холма.

Остановив машину, я двинулся пешком. Дорога здесь была когда-то асфальтирована, теперь же заросла травой и сорняками до самых ворот. Проржавевшие, они были распахнуты.

Ползучие растения змеились по чугунным прутьям. Стену, окружавшую Обитель Теней, время пощадило, хотя верх кое-где обрушился, а в трещинах тоже пробивался плющ. Колючей проволоки не было – наверное, какой-нибудь фермер содрал ее и употребил в хозяйстве.

Я двинулся по подъездной дороге, временами спотыкаясь о куски асфальта. Остатков дома видно не было. Сойдя с дороги, я пошел напрямик через высокую траву. Все это выдумка, подумалось мне, красивая, изощренная, но тем не менее ложь. Никакого дома нет и никогда не было…