Судьба, что же ты хочешь сказать, подарив Абэ эту женщину? Даёшь оступившемуся второй шанс? Напоминаешь о том, что он, как казалось, забыл? Или теперь от него, Абэ Такеши, зависит жизнь уже другой женщины, и ему нужно сделать то, что не сумел сделать семнадцать лет назад Хасэгава Ичиро? Это второй круг? Или шанс искупить старую ошибку?

Су Мин действительно хиганбана — живучая, ядовитая и прекрасная, но ведь Зона отчуждения Северной Америки — не закрытая оранжерея корпоративной Японии. Да и Хасэгава Ичиро давно мёртв. Где-то в «Сони-Тошиба» на Стене Памяти есть табличка с его именем, он навсегда значится в списке выбытия, его идентификационная карта передана в архив, счета закрыты по причине смерти…

Они оба мертвы. Ичиро и Миюки. Он вдруг впервые это понял, впервые осознал.

Тех двоих больше нет. Нет красного ворота кимоно, открывающего взгляду покрытую густыми белилами нежную шею, нет трогательно оттопыривающихся кончиков ушей. Нет заколок в её волосах (одну из них он берег до самой своей смерти). Нет смешного неузнавания и восторга, когда впервые увидел её в обычной современной одежде. Нет: «Как ты здесь оказался?! Тебе сюда нельзя!!!» Нет: «Никто ничего не узнает. Уйду, как пришёл». Нет смущения и смеха, предвкушения, ожидания… Нет: «Спасибо, что был со мной, Ичиро-сан». Ничего нет. Воспоминания о тех двоих смутны. Лиц в памяти не осталось вообще. Лишь расплывчатые образы, обрывки безвозвратно утраченной жизни. Да ещё имена.

Зато есть Абэ Такеши и Су Мин. Есть: «Спасибо, что был со мной». Её руки на его груди — тёплые и живые. Обнажённая спина и наброшенная на плечи красная простыня, так похожая на кимоно. Есть: «У меня ощущение, будто мы знакомы лет сто, не меньше».

Он закрыл глаза, чувствуя, что, наконец, снова обретает почву под ногами, что мир перестаёт быть похожим на декорации театра кабуки, а он сам — не то на неподготовленного актёра, не то на пьяного зрителя, зачем-то забравшегося на сцену.

«Спасибо, — прошептал Абэ. — Спасибо».

Он не знал, что ещё добавить.

* * *

Бар «У трамвая» ещё не работал — ставни были наглухо закрыты. Ничего удивительного, кабакам несвойственно открываться в десять утра. Тем не менее перед дверями заведения стоял и явно кого-то ждал крепкий светловолосый парень. Очень скоро на улице показалась невысокая азиатка с тремя сопровождающими, она кивнула светловолосому и приблизилась.

Первыми в бар направились двое из тройки сопровождения, и только через пару минут, получив от них сигнал, вошла гостья с встречающим, а следом — третий боец прикрытия.

Внутри оказалось чисто: табуреты стояли перевернутыми на столах, полы были подметены, а над всем этим витал кислый запах дешёвого пива.

Новоявленный хозяин бара стоял за стойкой и немного растерянно поглядывал на тройку прикрытия. Бойцы рассредоточились по залу, держа вход и дверь в задние помещения, тогда как их невысокая миловидная спутница прошла за один из центральных столиков, сняла с него табурет и села.

Армандо закрутил головой, пытаясь угадать, кто из вошедших мужчин — старший, а затем, сообразив, наконец, что к чему, поспешил к гостье. Немного обескураженный, он сел напротив. Удивительно, но его передвижение по бару прикрытие незнакомки не отслеживало.

— А ты, смотрю, из отчаянных, — женщина улыбнулась. — В прошлый раз, когда я сюда приходила, для владельца это закончилось грустно.

— Если меня закажут, то уж точно не тебе, — Армандо чувствовал себя стремновато, хотя и пытался это скрыть. — Но за отчаянного спасибо. Вообще, когда Туда-Сюда и его корешей грохнули, эта рыгаловка полдня брошенная стояла. Никто не совался. А мне терять было нечего. Вот и решил рискнуть. Что-нибудь поставить? За счёт заведения.

Собеседница покачала головой.

— Без обид, но ради дела не надо, а для удовольствия я предпочитаю заведения получше, — она улыбнулась. — Однако попытку учла. Зачем хотел встретиться?

— Ты взяла в свою группировку Диего Пять Ран, — Армандо не спрашивал, а утверждал.

— Да. Ты возражаешь? — спросила женщина безо всякого сарказма.

— Я? — наигранно удивился Армандо. — Нет. Просто хочу сказать, что твой новый боец перед уходом увёл весь общак банды. Как раз когда мы затеяли историю с этим баром.

— Хваткий парень… — хмыкнула азиатка. — Он вам на текущие расходы хоть чего-нибудь оставил?

— Нет, — Армандо скрипнул зубами.

— Так чего ты хочешь от меня? — спросила собеседница.

— Ничего. Но, если бабла подкинешь за инфу, скажу спасибо.

— Значит, просто отомстить? — женщина улыбнулась. — Ты меня не удивил, но подтвердил кое-какие подозрения, — она легонько побарабанила пальцами по столу. — Ладно, сегодня я щедрая. Пятьдесят. Не забудь про процент посредника.

На стол легла купюра. Армандо, немного шокированный размером суммы, забрал деньги, а гостья сказала:

— Теперь исчезни на полчаса, — она повернулась к Рексу и кивнула, приглашая садиться.

Тот не успел даже снять со стола табурет, когда у кореянки завибрировал коммуникатор, извещая о полученном сообщении. Гостья быстро пробежала глазами по экрану, чему-то довольно улыбнулась и, наконец, снова посмотрела на Рекса.

* * *

Барт не потерял сознания, когда ему прострелили колено и локоть. Орал, но не отключился. Скрипел зубами, когда какой-то дрищ застёгивал на нём ошейник со взрывчаткой, глухо рычал, когда отцепляли от батареи, а вот когда потащили к чёрному выходу, отрубился. Очнулся на голой земле. Вокруг темнотища — глаз коли. Вонял мусор. А боль казалась даже терпимой… пока не шевельнулся. Вот тогда завыл. Тем более, стесняться было уже некого.

Как перевязался, сам толком не помнил. Хорошо еще, складник на кармане оставили — не отобрали, — нашлось, чем резануть штанину и футболку. Разорвать бы точно не смог.

А затем были долгие, безумно долгие, сто метров до ближайшего дока, которые Барт преодолел на здоровой руке и ноге, впиваясь зубами в ворот футболки, чтоб не орать. Полз сантиметр за сантиметром… Терял сознание, тыкался мордой в землю, приходил в себя и снова полз. Холодный пот лился градом, пить хотелось…

Пока полз, даже рассвета не заметил, единственной мыслью было — вперёд. Нож потерял где-то по дороге, а может, выронил, когда перевязывался. Но дополз. И даже сумел дотянуться до сенсора вызова.

Док, естественно, поинтересовался, есть ли у клиента деньги. Бля, Барт совсем дурак — ползти, если денег нет? Есть тайник, есть.

Док, падла, стребовал всё, что было, за обработку, обезболивающие и шины на простреленные конечности — случай явно был не тот, чтоб торговаться, но Барт выторговал-таки ещё костыль. А потом, как ни пытался вывернуться, отдать пришлось всё: и деньги, и пистолет, и дешёвенький простенький коммуникатор из тайника. СУКА!!! Док, СУКА!!! Ни с кем не связаться, даже время не узнать! Кого хочешь найти — ковыляй по улицам, ищи!