на безрогую козу, мальчик взял нож у ближайшего взрослого и одним махом перерезал животному горло.

— Надеюсь, они не едят эльфов, — серьёзно произнесла одними губами Неллас.

— Если к нам подойдёт ребёнок и начнёт говорить странный стишок — бежим, — в такт ей сказала Нимродель.

— О, вернулся! — престарелый мужчина, сидевший на высоком украшенном троне-пне, только сейчас заметил Силиндо. — Давай, дальше рассказывай, пока козла готовят. Говоришь, твоя прекрасная королева Латарель пришла сквозь ночь и что-то там озарила?

Тэлеро вышел в центр шалаша, держа в руках берёзовую ветку. Он был раскрасневшийся и растрёпанный, но даже таким явно нравился местным девушкам.

— Где Амрот? — спросила шёпотом Митреллас. — Надеюсь, его не съели?

— Я тоже надеюсь, что вот эти объедки, — Нимродель указала на яму с порубленными костями, на которых осталось сыроватое мясо, — не он.

— Это не эльфийские останки, — со знанием дела сообщила Неллас. — Это очередной козёл.

Девушки рассмеялись, и в этот момент Силиндо продолжил рассказ.

— Королева Алатариэль, — заговорил он вдохновенно, однако сидевший на пне старик фыркнул:

— Латарель! Я ж сказал!

— Хорошо, Латарель, — не стал спорить Тэлеро. — Тогда она была принцессой, прекрасной и смелой. Её одну не напугала павшая на Аман тьма, и она приехала в Лебяжью Гавань защищать короля Ольвэ. Все думали, будто стоит ждать нападения чудовищ из моря, но на Альквалондэ напали Голодрим во главе с Феанором. Латарель, словно мужчина, облачилась в доспехи, взяла меч и вышла на битву. Видя, что Голодрим убивают её народ, моя королева крикнула:

«Феанор! Выходи на бой! Победишь ты — заберёшь всё, что хочешь. Если же я одолею тебя, твоё войско уйдёт с земли короля Ольвэ!»

— Корйоль-палочка, — захихикала вдруг Харет, сев рядом с Нимродель. — Его пр-равда зовут Палка?

— Правда, — немного смутилась советница Тингола. — Только не Палка, а Веточка. Ольвэ — один из Пробудившихся эльфов, тогда речь была совсем простой, и имена давали тоже простые. Высокий и худой? Веточка. Кудрявый? Волосатик. Высокий и горделивый? Звезда.

— Ва-а-а-а! — восхитилась девочка.

— Бой был долгим и страшным! — с большим и большим жаром рассказывал Силиндо. — То Алатариэль брала верх, то Феанор. И в конце концов королева не выдержала предательский удар и уронила меч.

— И что, Феанор её убил? — спросила старая женщина, сидевшая на чуть менее красивом и высоком пне.

— Да ну, — вождь махнул рукой. — Зачем? Женой сделал!

В этот момент вошёл Амрот, а следом за ним — Орофер и ещё двое дориатрим. Увидев Нимродель, сын Амдира бросился к ней, и Митреллас пришлось подвинуться, чтобы позволить состояться свиданию. Тем более, не прогонять же ребёнка, удобно устроившегося рядом с гостьей.

— Знаешь, что самое забавное? — Амрот дал Нимродель маленькую корзиночку с малиной. — Когда мы пришли и уговорили вождя Халдана нас не прогонять, я рассказал, откуда мы, что правит у нас король Амдир, король Келеборн и королева Алатариэль, жена Келеборна. Они знают, понимаешь, что Галадриэль жива и замужем не за Феанором.

— Может быть, они тебя просто не поняли? — улыбнулась, угощая Харет малиной, Нимродель. — Эти люди не выглядят умными.

— Феанор не сделал Латарель женой и не убил её, — спокойно пояснил Силиндо. — Он лишь сказал, что заберёт главное сокровище нашего народа — белоснежные корабли-лебеди и поплывёт на них в Средиземье.

— Зачем? — спросила женщина с подносом.

— Вот баба глупая! — возмутился какой-то мужчина с очень пьяными похотливыми глазами. — Надо ему! Что непонятного?

— Да, — согласился Тэлеро, — Феанору было надо. Но королева Латарель испугалась за своих родичей в Средиземье. За короля Дориата Элу Тингола, за его прекрасную супругу. И она собралась быстрее Феанора, взяла один из кораблей и поплыла, надеясь успеть предупредить об опасности близких. И, знаете, кто с ней поплыл? Потомок самого Феанора! Эльф по имени Телперимпар с самого начала не принимал участия в резне, поскольку, несмотря на юный возраст, понимал ужас происходящего. Телперимпар упал на колени перед Алатариэль, поклялся ей в вечной любви и начал умолять позволить искупить вину родоначальника. Королева не приняла любовь родича Феанора, поскольку уже была помолвлена с Келеборном, но позволила плыть вместе с ней. Телперимпар сел на вёсла, Алатариэль подняла парус, и корабль-лебедь устремился через море.

Неллас обернулась на подруг:

— Слушая нашего сказителя, я представила, что Алатариэль и Телперимпар плыли вдвоём на крошечной белой лодочке. Не верится, что легендарные корабли были такими.

— Сказитель пьян, — пожал плечами Амрот. — К тому же, его всё равно никто не слушает. Кроме тебя.

— И вдруг начался шторм! — Силиндо выпил, сделал очень страшное лицо и пугающий жест руками. — Не штилем, а бурею страшной

Меж небом и морем живём.

Зовя будто в бой рукопашный,

Клокочет безудержно шторм.

Беззвёздное чёрное небо,

В нём ветер ревёт и ревёт!

И тучи исполнены гнева,

И парус шквал клочьями рвёт!

Сжимает удушьем безмолвье,

Коварен стихии обман!

Созрели сответия молний,

Вплетаясь в кромешный туман.

А море, как Моргот, взбесилось!

Волну громоздит за волной!

То чёрной разверзнется бездной,

То вздыбится белой стеной.

Что ж, Оссэ жаждет крови?

Сулимо жаждет жертв?

Тэлеро слишком увлёкся, его песня перестала быть понятна большинству халадинов, но интонация и жесты испугали многих, особенно, детей и скотину. В шалаше зазвучали плач и угрожающее блеяние, однако именно это развеселило взрослых, мол, вот главные зрители для этого чудака.

— Халадины поначалу не хотели пускать нас, — сказал Орофер, тоже устраиваясь рядом с дориатрим и маленькой Харет. — Но мы пообещали им дичь и веселье. Дичи уже не осталось, скоро пойдём охотиться, зато Силиндо который день без устали развлекает здесь всех своими небылицами.

Нимродель ощутила зависть к успеху эльфа. Да кто он такой, чтобы забрать себе всю любовь публики?!

— Бросая на чёрные скалы,

Шторм рвал из ладоней штурвал! — пел всё громче и менее мелодично Силиндо. — Пронзал сокрушающим шквалом,

Пучин обнажая