– Я прежде всего стараюсь сохранять высокую планку издательства, – ответила Селия. – Задача не из простых. Джей что-то все больше стал лениться. А Джайлз… Не мне тебе рассказывать. Очень туго соображает. Я возлагаю большие надежды на Кейра. Очень способный парень. Потом и Элспет вернется на работу. Нам без молодого поколения никуда.

– Конечно. – Барти могла лишь завистливо вздыхать. В Нью-Йорке ей очень не хватало молодого поколения. – Селия, но ведь вы жутко устаете. Неужели у вас не появлялось желания отойти от дел?

– Нет. – Селия посмотрела на нее так, словно Барти предлагала ей пойти на панель или скрыться за монастырскими стенами. – А ты разве готова все бросить? Тоже нет.

Барти согласилась. Конечно не готова.

Потом она без всяких прелюдий рассказала Селии про Чарли.

– Грустно все это. Но знаете, мне вдруг стало легче. Сохранять наши отношения – все равно что заставлять воду течь вверх по склону. Мое замужество с ним было громадной ошибкой. Даже не понимаю, зачем я это сделала.

– По той же причине, что и я вышла за Банни. От одиночества.

– Но теперь я иду на любые ухищрения, только бы его не было рядом.

– Я поступаю так же. – Селия улыбнулась Барти. – Ты сделала правильно.

– Пока я еще ничего не сделала. Но я обязательно скажу ему, что больше не хочу с ним жить. Не могу. Он прожектер, а с прожектером не построишь нормальных отношений. Все было бы куда проще, если бы не девочки. Они просто обожают Чарли.

– Ты не отбираешь его у них. Пусть общаются, сколько захотят. Насколько понимаю, он не утруждает себя работой.

– Здесь есть свои нюансы. Дженна будет сильно переживать. Она очень рада за меня. Рада, что я не одна. А Кэти весьма своеобразная девочка.

– Барти, – довольно резко оборвала ее Селия. – Ты должна прежде всего думать о своем благе. Они все равно вырастут и уйдут.

– Если бы я знала, какое оно, мое благо. Но его враньем я сыта по горло. Не хочу даже говорить с ним на эту тему. Конечно, он не во всем виноват. Ему тоже приходилось тяжело. Во многом ему было даже хуже, чем если бы Мэг действительно умерла от рака. Но зачем было все это скрывать от меня? Зачем столько лет разыгрывать дурацкий спектакль, выдавать себя за того, кем он никогда не был? Какие отношения можно строить на вранье?.. Бедный Чарли, – со вздохом добавила она. – Иногда мне становится его жаль. А иногда злость захлестывает.

– Не жалей его, – сказала Селия. – Он не заслуживает твоей жалости.

* * *

Дженна была крайне огорчена тем, что Билли, Джоан и их сыновья не приедут на свадьбу. Очень заняты? Не на кого оставить ферму? Такие объяснения Дженну абсолютно не устраивали.

– Им что, не приехать на один день? Это же семейное торжество.

– Да, Дженна. Но они не могут бросить ферму.

– Ты же бросила «Литтонс». На целых три недели.

– Не сравнивай издательство и ферму. В «Литтонс» нет животных. А бросить конюшню, где полно лошадей, и надеяться, что они будут смиренно тебя дожидаться, нельзя. Билли так и объяснил.

Дженна заподозрила обман. Она помнила, что у Билли есть работники и на ферме, и в конюшне. Нет, тут явно что-то еще.

– Билли не пригласили, потому он и не хочет ехать. Так? – продолжала допытываться она.

– С чего ты взяла? Его приглашали. Я видела его письмо к Киту. Билли действительно не может приехать. Дженна, давай сменим тему, а то я уже начинаю уставать от твоих расспросов. Тебе ведь нужны туфли. Как насчет…

– Меня уже тошнит от магазинов, – призналась Дженна. – Мам, может, Билли не хочет ехать, потому что будет неловко себя чувствовать на этой свадьбе? Представляешь, вся эта знать, лорды и леди и вдруг он среди них.

– В общем-то, да, – после некоторого молчания ответила Барти. – Думаю, что так, если уж совсем честно. Да и его мальчишки явно не захотели ехать.

– Почему?

– Потому что все мальчишки так устроены. Они терпеть не могут свадеб. Их заставляют одеваться, стоять смирно. Вокруг полно незнакомых людей.

– Это я понимаю. Тогда давай к ним съездим. Я очень хочу их видеть.

– Только не перед свадьбой.

– А почему? Еще целых три дня осталось.

– Потому что у нас полным-полно дел.

– У меня нет никаких дел. Можно я туда съезжу? Могу не одна, а с Кэти?

– Нет. Вы еще потеряетесь.

– Я ни за что не потеряюсь. У меня отличная зрительная память, и в расписании поездов я тоже разбираюсь. Ездила же я в школу и обратно.

– Дженна, нет.

Дженна вышла, громко хлопнув дверью. Она спустилась вниз и подошла к стойке администратора:

– Скажите, у вас есть расписание поездов?

* * *

Кэти ехать в Эшингем отказалась, заявив, что у нее еще не все куплено. Естественно, она врала. Дженна знала настоящую причину: Кэти хотелось потолкаться возле Фергала – самого младшего из сыновей Венеции. Вообще-то, надо отдать ему должное: этот семнадцатилетний парень был очень симпатичный. Рослый, со спортивной фигурой. У него были темные волосы и почти черные глаза. Его сестра Люси успела похвастаться Дженне, что он невероятно смелый.

– Бабуля говорит, он замечательный наездник. А в прошлом году он ездил кататься на горных лыжах. Представляешь, сумел пройти все спуски, помеченные черным. А это очень опасные спуски.

– Я прекрасно знаю, какие спуски обозначаются черным, – самоуверенно заявила Дженна, однако слова Люси произвели на нее впечатление.

Она сама была не из робкого десятка, но вряд ли отважилась бы спуститься по трассе, обозначенной черным. Фергал проявил к ней некоторый интерес, но на Кэти он просто запал. Почувствовав это, Кэти применила весь свой арсенал обольщения. Она отчаянно хлопала ресницами, замирала от каждого его слова, истерично хохотала над его плоскими шутками и старалась все время находиться рядом. Вчера, когда они были в доме Уорвиков на Беркли-сквер, Фергал подошел к столику в передней, чтобы просмотреть свежие газеты. Кэти встала рядом, наклонилась к нему и старалась, чтобы их руки почаще соприкасались. Она проявила живейший интерес к маршу на Олдермастон, устраиваемому сторонниками ядерного разоружения. Дженна понимала, что на самом деле Кэти весьма далека от подобных вещей. Но играла она мастерски. Она расспрашивала Фергала, зачем эти люди собрались маршировать и каких целей хотят добиться. При этом она пожирала парня своими голубыми глазищами и не переставала восхищаться его умом. Самое противное – Фергал принимал все это за чистую монету. Дженна смотрела и не могла понять, почему столь незатейливые девчоночьи спектакли так действуют на умных и серьезных парней.

* * *

Добраться до Биконсфилда было проще простого: вначале на метро до вокзала Марилебон, а там – на любой из поездов. Когда Дженна села в поезд, ее распирало от волнения. Она радовалась своему побегу и скорому свиданию с Билли, Джоан, Джо и Майклом. Они куда в большей степени олицетворяли для нее Англию и родственников, чем Литтоны. Мама очень часто рассказывала ей про свое детство. Та часть Лондона, где она родилась, называлась Ламбет. Они жили в подвальных комнатках. У мамы было много братьев и сестер. Про своего отца она говорила не слишком охотно, все больше про мать, которую очень любила. А потом маму увезли жить на Чейни-уок. Ей там было скучно и одиноко, и она ужасно тосковала по своей семье.