Амай посмотрела на подругу, на глазах вновь появились слёзы, они закрывали обзор и девушка едва видела эмоции на лице Иэйри. Та была готова поддержать мечницу, она сохраняла хладнокровие. И только печальные глаза выдавали настоящие эмоции.

— Скажи мне, что случилось, пока я была в отключке?

— Ребята вступили в сражение с Сукуной. Есть потери. Кашимо погиб.

— Кашимо… Который так хотел сразиться. Надеюсь, его желание удовлетворено, — горько усмехнулась красноволосая. Она снова посмотрела на тело Сатору. — Знаешь, мой предок рассказывал о пактах, которые древние шаманы заключали между собой или своими силами. Мало кто из современных знает про это. А те, кто заключал пакты, обычно делали это случайно.

— На что ты намекаешь?

— Пакт… Который вернёт Сатору.

— Не смей, Амай. Это слишком опасно. Такие силы требуют взамен нечто равноценное душе.

— Да, я знаю, — девушка дотронулась до живота. — Я люблю нашего ребёнка. Но плод ещё не сформирован, он ничего не поймёт.

— Но душа…

Пожертвовать одной душой, чтобы вернуть другую.

— Сатору это не понравится, — с осторожностью предупредила Сёко.

— Он сам нарушил своё обещание. Он не должен был сражаться в одиночку. Это неправильно! Что и кому он доказал, когда погиб? Он оставил здесь своих студентов, друзей и меня! Я не хочу, чтобы череда смертей продолжилась.

— Ты можешь поступать так, как считаешь нужным. Но я не одобряю эту затею.

Амай покачала головой, ей не хотелось жертвовать кем-то, особенно ребёнком в своей утробе. Никто из шаманов не знал, как формируется и возникает душа, на каком этапе созревания плода. Это не было изучено. И пакт действительно мог стать для красноволосой дорогой в один конец, ведь если ребёнок не обзавёлся душой, то пакт заберёт другую.

Внезапно в комнату телепортировались Уй Уй и Кирара, они держали Хигуруму － тот был без сознания. Сёко отвлеклась на раненного шамана, указала, где того разместить. Амай понимала, что шаманам нужна её помощь, но она не могла оставить Сатору в таком состоянии.

— Я заключаю этот пакт. И обмениваю душу нерождённого плода на Сатору.

Пакт был заключён. Амай почувствовала, как доля проклятой энергии покидает её тело, будто что-то отняли, оторвали от собственной плоти. Почувствовав резкую боль, девушка схватилась за живот. Такую боль она ещё никогда в жизни не чувствовала и, не в силах ей противостоять, свалилась на пол. Занятая до этого Хигурумой, Иэйри поспешила на помощь подруге.

— Амай! Что с тобой!?

— Всё… Всё в порядке.

Сёко еле разобрала то, что сказала красноволосая － её язык заплетался, как у пьяной. Амай смогла встать сама, но выглядела она так, будто проснулась после недельной пьянки. Под глазами появились синяки, а внутри полопались капилляры. Бледная кожа стала ещё белее. Живот вновь стал плоским, будто там ничего и не было.

— Ты… ты это сделала? — с опаской спросила Иэйри.

Амай не хотела смотреть в глаза подруге, так как понимала, что её поступок в обществе будет считаться чем-то мерзким и неправильным. Но красноволосой было всё равно, она считала, что ребёнка можно родить другого, а незаменимая душа сильнейшего навсегда исчезнет из мира. Она не готова отпустить его таким образом.

— Я так удивлялась тому сумасшедшему шаману, который превратил свою невесту в зомби… А сама стала такой же, — усмехнулась она.

Тело Сатору резко вздохнуло, он начал дышать, от чего все находящиеся в комнате замерли. У Амай округлились глаза, она не ожидала, что всё произойдёт настолько быстро. Иэйри молча покачала головой и вернулась к лечению других шаманов, а красноволосая дотронулась до тёплой ладони Годжо. Его спокойное дыхание говорило о том, что мужчина жив. Но он не просыпался. Мечнице не хотелось беспокоить его покой после трудной битвы, она украдкой посмотрела на Сёко.

— Если хочешь помочь, иди ко мне, — будто почувствовав, сказала подруга.

Хигурума был плох, но всё ещё дышал. Помимо обратной техники, ему потребовалось переливание крови в большом количестве. Кое-как девушки смогли подлатать его и восстановить, но на это ушло много сил и проклятой энергии.

— Я знаю, что поступила плохо, — начала Амай, стыдливо скрывая глаза.

— Это не моё дело, — Иэйри вытащила из пачки новую сигарету и закурила. — Я не осуждаю друзей за то, что они делают. Только в крайних случаях. И нам некогда рассуждать о том, что правильно. Посмотри на раненных, им нужна помощь.

У них было всего лишь несколько минут чтобы передохнуть и продолжить лечить шаманов. В этот раз к ним принесли двоих － израненный Юта и Хейдзё, рука которого держалась на ниточках из кожи.

Осмотрев Юту, Амай убедилась, что важные органы не задеты и приступила к его лечению. Потребовалось много обратной энергии, чтобы восстановить юношу до нужной кондиции. Рядом постоянно рыдала его шикигами, что сильно раздражало. Всё это время Оккоцу оставался в сознании.

— Что происходит на поле боя?

— Мы продолжаем сражаться, но Сукуна очень силён. Маки смогла пронзить его сердце. Это было последним, что я увидел.

— А Хейдзё?

— Он защитил меня от разрезов, — Юта посмотрел в сторону древнего шамана. Им занималась Сёко. — Я благодарен Вам за это.

— Не стоит. Скажи спасибо Амай, она убедила меня, что юное поколение очень важно для будущего шаманов. Я не могу остаться в стороне.

— Вы бы молчали, а то хуже будет, — нахмурилась Сёко. — Раны хоть и затянулись, но сражаться в ближайшее время вряд ли сможете.

— О, ты плохо меня знаешь, юная особа.

Мужчина встал со стола и залечил оставшиеся раны обратной техникой. Юта попытался повторить его трюк, но потерпел фиаско и свалился обратно. Он заметил рядом тело сенсея, а присмотревшись, увидел вздымающуюся грудь.

— Погодите, Годжо-сенсей жив!? Как такое возможно?

— Я расскажу про это позже, — быстро ответила Амай. — А тебе лучше отдохнуть. Ребята, отнесите его в соседнюю палату.

— Но, я могу помочь в сражении!

— Ты на ногах не стоишь, какое сражение? — усмехнулся Кирара. Он вместе с Нитой отвели Юту в соседнее помещение.

— Ты заключила пакт, верно? — догадался Хейдзё. — Ты отдала душу ребёнка. Но такие пакты не проходят бесследно. Ведь умерший, которого вернули против воли, может повести себя не так, как ожидаешь.

— Хватит говорить ерунду. Я знала, что делаю.

— Годжо Сатору сильнейший шаман. Если он проснётся и сойдёт с ума, вы все погибнете.

— Не будет такого. Я знаю Сатору.

— Ты поступила глупо, потомок. Не подумала о других. Это эгоистично.

— Я всегда думала только о других, жертвуя чем-то, — огрызнулась Амай. — Не тебе говорить мне о том, как плохо я поступила.