— Да, здесь выходит поганое дело…

— Если мы будем сидеть обалдело, — со вздохом срифмовал начинающий поэт Генка Репьёв.

— И ни фига не делать, — заметил Ёжик. Вообще-то он был интеллигентный и воспитанный, не хуже, чем Стасик Полуэктов (Лапоть), но в напряженные моменты допускал резкие выражения…

— А что делать? — сказал Ига.

— Ты же сам говорил! — вскинулся Генка. — Надо найти скважину и заткнуть ее! Или замаскировать!

— Любопытно, какой способ затыкания ты готов предложить? — сказал Лапоть. — Или посоветуй, как маскировать.

— Сперва, как найти, — хмыкнул Пузырь. В плавнях сотня островов и почти все без названия. А у которых они есть, то перепутанные.

— Карту надо! — сообразил Генка.

Соломинка застенчиво глянул из под медных волос и сообщил:

— У меня есть брат. Он все-все понимает в компьютерах и в интернете, хотя учится не на программиста, а на биолога…

Все понятливо закивали. Про брата было известно — очень талантливая и много понимающая личность. Соломинка им гордился, но никогда не хвастался и, если вспоминал, то всегда к месту.

— Недавно он обшарил весь интернет, искал карту здешних Плавней. И не нашел. В интернете есть все на свете, а уж если нет, значит нет нигде…

— Ёлки-палки в треугольном колесе! — возмутился Пузырь. — Двадцать первый век на дворе, а есть еще неоткрытые места! И не где-нибудь в Африке, а под носом! Так не бывает!

Но все понимали, что бывает. Брат Соломинки не бросал слов на ветер.

— Слушай, Солома, а ты уверен, что он искал карту именно наших Плавней? — с последней надеждой спросил Лапоть.

— Уверен. Потому что он писал курсовую работу… Сейчас вспомню название… вот: «Чуки и шкыдлы. Симбиоз и его значение… в этом… в биологическом балансе болотных пустошей Малорепейного региона».

Это было веско и убедительно. Помолчали. Потом Генке стало интересно:

— А что это такое… сим… бим… воз?

— Дружное сожительство, — разъяснил Соломинка.

Пузырь фыркнул губами так, что полетели брызги:

— Дружное! Они живут, как имперские волонтеры с южными террористами в Саида-Харе.

— Чушь на палке! — опять подал голос воспитанный Ёжик. — Милые бранятся — только тешатся… — Он проворно перекатился через Генкины ноги и пошел бродить под лопухами.

— Симбивоз тебе в хвост! — взвыл Генка, махая в воздухе перемазанными суриком ногами. — Осторожнее надо, колючий же!

— Извини, пожалуйста, — отозвался уже издалека деликатный Ёжик. И стало слышно, как он напевает в траве:

Все посмеялись, кроме Иги. Иге слова Пузыря про южную границу напомнили о Степке.

Да что значит «напомнили»! Он и не забывал. Страшный Фанерный Выбор с его рапирой-иглой сегодня почти не вспоминался (может, не такой уж и страшный, фанерный все-таки), а Степкины тоскливые глаза так и застряли в уголке памяти, хотя порой их заслоняли другие заботы.

— Солома, можно я поищу тут на дворе кнамий шарик? Трава подходящая…

— Ищи на здоровье… А что, у тебя разве нет? Потерял?

— Степка потеряла, растяпа. Придется снова дарить. Сама она искать еще не умеет…

— А что, ты теперь, значит, ее крепкий друг? — поинтересовался прямолинейный Пузырь.

— Ну… значит, — сказал Ига. Потому что, если уклониться от ответа, шарик действовать не будет.

Деликатный Лапоть посмотрел на Пузыря с укором. А Генка Репьев спросил

— Почему ты ее с собой сюда не привел? Друзья всегда ходят вместе.

— Спит потому что. Вчера заблудилась, я ее еле нашел…

2

Кнамий шарик отыскался среди стеблей мелкой городской ромашки. Он был размером с рупную ягоду смородины. Из чистого стекла с чуть голубоватым отливом. Внутри дрожала крохотная искорка.

— Хороший экземпляр, — заметил Соломинка. — Скажи ей, чтобы не теряла больше…

— Скажу… Ребята, а не слыхал ли кто-нибудь: может, есть на свете шарики, которые выполняют очень важные желания?

Все запереглядывались. Никто о таких не слышал.

— Не… их не бывает, — сказал Пузырь почему-то с виноватой ноткой… А мудрый Ёжик подал голос из лопуховой чащи:

— Тогда слишком простой у всех жизнь была бы: нашел — загадал — исполнилось…

Он был прав, колючий шарик.

Соломинка глянул из-под медных волос. Он был здесь для Иги приятель больше, чем все остальные. Он спросил осторожно:

— А что, Ига, у тебя есть такое желание? Которое очень … — Мол, я понимаю, что речь идет не о новом компьютере, не о мопеде «Легенда»…

— Да не у меня! Опять же у нее, у Степки… — Ига поморщился от неловкости и жалости. — Вчера вечером вдруг загоревала: мама долго не едет. И спросила про такой шарик… для желания…

— Не бывает таких шариков, — со вздохом сказал Генка (его мама однажды тоже ездила в долгую командировку).

— А далеко живет ее мама? — поинтересовался Лапоть.

— Вообще-то рядом, в Ново-Груздеве. Но, когда привезла сюда Степку, уехала за тридевять земель, в Улан-Удэ, по делам своей фирмы. — Так сказал Ига, а сам подумал (уже не впервые): «Знаем мы эти «фирмы» и командировки, куда уезжают мамы, у которых нет мужей и которые оставляют детей бабке и деду…» Не совсем же ребенок он был, кое-что понимал в жизни. Хотя бы благодаря телевизору…

Генка Репьев достал из торчащих волос репей, подбросил его на ладошке, обвел друзей-приятелей глазами.

— А если попробовать лунное желание ?

Все вопросительно уставились на Генку. А Пузырь сказал:

— Что это за фигня?

— Это, наверно, не фигня, — обстоятельно разъяснил начинающий поэт. — Я про него слышал от Валентина Валентиныча и от Якова Лазаревича. Я однажды пришел в музей по одному делу… ну, чтобы спросить, нет ли там старинной ручки для писания стихов. Хотя бы не насовсем, а на недельку… А они там сидели и разговаривали про свое детство. И пили чай. И меня позвали…

— А ручку-то дали? — перебил Пузырь.

— Дали. Деревянную, со стальным перышком. Только бесполезно, все равно лучше писаться не стало. Другое дело — перо от Казимира, которое Ига мне дал…

— Ты говори про желание, — нетерпеливо сказал Ига.

— Я и говорю. Они там вспоминали всякие считалки и заклиналки, которые у них в детстве были. И про лунное желание вспомнили… Если кому-то что-то очень-очень хочется, надо выловить из воды отражение круглой луны, перелить его в бутылку и разболтать. Получатся светящиеся чернила. Ими надо написать желание на бумажном листе. Лучше не простым пером, в гусиным. Потом надо сделать из листа кораблик и пустить его в какой-нибудь ручей. И сказать вслед заклиналку.