Скарн покосился на древнюю деревянную створу, ничем не примечательную, если не считать заржавелой круглой железной шишки посередине — наверное, ручки.

— С той стороны? Нет никакой той стороны.

— О чём ты говоришь? — Баррик едва сдерживал раздражение. — Когда мы пересечём двор и откроем ту дверь, ведь за ней должно быть что-то — может, какое-то здание? Другой двор? Что?

— Ништо — мы же сказали! — ворон сердито встопорщил перья. — Ни даже двери. На той стороне будет наружа сей большой стены. Потом деревья и прочее. Точно как и вход оно там. Ничего больше.

Дальнейшие расспросы подтвердили, что вроде бы очевидное недопонимание на самом деле — чистая правда: если верить Скарну, который несколько раз пролетел над этим местом, то с обратной стороны последняя стена с дверью была просто стеной, без всякого намёка на дверь и уж тем более на то, куда бы эта дверь открывалась.

Просто какой-то ловкий обман. Баррик сполз на землю под аркой, сражённый этим обстоятельством, но Раймон Бек потянул его за руку.

— Пойдёмте, ваше высочество. Не отчаивайтесь. Мы почти дошли до конца.

Лоскутная одежда парня успела изорваться и запачкаться разве что чуть меньше, чем у самого Баррика, который не снимал её вот уже несколько месяцев. И внезапно принцу стало любопытно, как же он выглядит со стороны, а пуще того — как пахнет.

"Принц Ничего", — подумал он опять и расхохотался. Его так разобрало, что он долго не мог остановиться — только сидел и хрюкал от смеха, согнувшись пополам.

— Ваше высочество, что с вами? — Бек потеребил его за рукав. — Вам плохо?

Баррик помотал головой.

— Помоги мне встать, — наконец сумел выдохнуть он, отсмеявшись. Но даже не понимал, что же его так развеселило. — Ты прав. Мы почти дошли до конца.

Хотя смысл в эту фразу он вкладывал совершенно иной.

Оказавшись на ногах, принц не замешкался ни на мгновение — что толку ещё выжидать? — и, выйдя из-под арки, зашагал по растрескавшимся и крошащимся плитам пустого двора. Он изо всех сил старался держаться гордо и идти вперёд храбро, несмотря на понимание того, что в любой миг какая угодно тварь может броситься из-под земли или с неба. Он так устал, что, когда этого не случилось, лишь вяло подивился тому, что ничьи когти не сцапали его и ничто злобное не прыгнуло из теней. Медленно, но уверенно ступая, вместе с Беком прошагали они через каменный двор до самых ступеней, глядя снизу вверх на величественную серую дверь.

Скарн плюхнулся на плечо принца, нервно вонзив в него когти, так что юноша поморщился от боли.

Баррик потянулся к двери, каждый миг ожидая чего-нибудь, что воспрепятствует ему — звука, внезапного движения, жуткой боли — однако ничего такого не произошло. Его пальцы сомкнулись на ржавом железе дверной ручки, но когда он потянул, дверь не приоткрылась — даже не дрогнула. С тем же успехом принц мог попытаться открыть нарисованную.

Он взялся за неё обеими руками и потянул сильнее, не обращая внимания на боль в перевязанной ладони, и всё же дверь продолжала оставаться неподвижной, как гора. Юноша упёрся ногой в верхнюю ступеньку и, отклонившись назад, хорошенько поднапрягся — но всё равно что попытался взвалить на плечи землю целиком. Тогда Раймон Бек обхватил принца за пояс, добавив свои вес и силу, только и это ничего не дало.

— Не мыслил ты пихнуть сию большущую дверь зместо того, чтоб тягать? — предложил Скарн.

Баррик зло зыркнул на него, но затем наступил на порог и толкнул что было сил. Дверь не поддалась.

— Ну, счастлив? — мрачно спросил он птицу, опёрся спиной о дверь и сполз по ней, оставшись сидеть на пороге и обозревая залитый сумраком (поскольку ни единой мглампы здесь не разместили), унылый замкнутый дворик.

— Ты сильно пхал? — поинтересовался ворон.

Баррик сердито уставился на него.

— Не веришь — сам попробуй.

Скарн раздражённо каркнул.

— Рук у нас нету, что, неясно?

Слова ворона расшевелили что-то в его памяти. Нет рук. Баррик откинул голову, коснувшись затылком двери — на ощупь она была твёрдой, как стена гранитного утёса — и прикрыл глаза, но мысль никак не удавалось поймать. Принц так устал, что стоило сомкнуть веки — и ему начало казаться, будто земля под ним качается и прыгает, и он снова открыл глаза. Никогда в жизни он так не уставал, это уж точно…

— Руки, — произнёс он, ни к кому не обращаясь. — Там было что-то про руки.

— Что? — Раймон Бек повернулся к принцу, но во взгляде купца сквозили отупение и безнадёжность.

Баррик прямо видел мысли своего спутника: наверняка тот уже представляет себе армию крикс, летящих сперва через двор с травой, потом над бассейном…

— Послушай, — обратился он к парню, — Спящие рассказали мне кое-что об этом месте, Зале Горбуна — если это и впрямь он. Они говорили, что ни одна смертная рука не откроет дверь.

Бек, похоже, его и не услышал.

— Нам нужно что-нибудь предпринять, мой господин. Скоро сюда налетят Одинокие!

Баррик невесело, грубо рассмеялся. Что им пользы в том знании, даже если оно и верно? Они все здесь смертные, включая Скарна. Если б там говорилось "рука человека", ворон мог бы потянуть за ручку клювом. При мысли об этом принц фыркнул. Может, стоит попросить крикс пособить им?..

— Погодите-ка, "ни одна смертная рука", так они сказали!

Баррик полез под рубашку и вытащил зеркало Джаира, а потом снял с шеи верёвку, на которой оно болталось. На мгновение увесистая тяжесть зеркальца в руке создала у него ощущение, что он держит живое существо, но задумываться об этом было некогда — идея, пришедшая юноше в голову, мало касалась самой вещицы, но в полной мере — того куска тонкой якорной бечевы, на которой она висела.

Раймон Бек, сидевший, устало сгорбившись, на нижней ступени, поднял глаза на спутника.

— Что это..?

— Помолчи, — Баррик придвинулся ближе и набросил бечёвку на ручку двери, схватившись за неё по бокам от кошелька, в котором хранилось зеркало. И потянул.

Ничего не произошло.

Скарн поднялся на крыло и описал круг над головой Баррика.

— Те серые штуки! Я вижу много их у реки, ближутся они сюда, — прокаркал он. — И быстро, сказать…!

У Баррика начало покалывать в пальцах. Миг спустя искра света скользнула по бечеве, столь крохотная, что лишь глубокие тени у двери выдали её появление. Не раздумывая, он перекрестил руки, завернув верёвку петлёй, и дёрнул на себя. Дверь открылась наружу с утробным скрежетом и едва слышным скрипом, как будто петлям пришлось ломать столетний слой ржавчины. Юноша отступил, пропуская тяжёлую створу дальше, и Раймон Бек почти скатился со ступеней на мостовую двора, чтобы та его не ударила. Скарн, хлопая крыльями, завис перед входом, но затем вдруг крутанулся в воздухе и сгинул во тьме за дверным проёмом — будто его подхватил и унёс ураган.