Подвывая от ужаса и отвращения, Баррик принялся исступлённо рубить мечом, вынудив крикс немного отступить и освобождая себе место, чтобы подняться, однако колени так ослабли, что юноша едва держался на ногах, пошатываясь и судорожно хватая ртом воздух, не в силах даже удержать оружие в стойке. Положение создалось отчаянное, но принц был преисполнен решимости продать свою жизнь как можно дороже.

И вдруг, когда обе твари уже подступили к нему — кровавые зрачки сужены до размера булавочной головки, нечеловеческие пронзительные голоса полны холодного ликования — нечто чёрное вынырнуло из воздуха и ударило ближайшую криксу в спину. Баррик успел подумать, что, наверное, это Скарн прилетел на помощь, но когда чудовище, в которое попал чёрный комок, вдруг вытянулось в струну, испустив странный глухой вой, в котором смешались боль и удивление, принц увидел, как по плащу криксы бегут маленькие чёрные волны — язычки пламени.

Вторая крикса застыла в изумлении, как будто совершенно не ожидала, что кто-то станет им сопротивляться. Баррик прыгнул вперёд и схватил её обеими руками. Несмотря на кажущуюся хрупкость, существо боролось с неожиданной силой, но прежде чем оно освободилось, принц сумел отпихнуть тварь назад и ткнуть прямо в ухающую и паникующую напарницу. Мгновение — и тень огня побежала по её рукавам и капюшону.

Первая крикса пылала уже целиком и больше не пела, а только мерзко визжала на пределе слышимости. От неё веяло такой стынью, невыносимым, обжигающим морозом, что Баррик не мог приблизиться к чудовищу даже на шаг, и, развернувшись ко второй, он нырнул в источаемый ею холод, неистово рубя мечом, пока не почувствовал, как под его ударами расползается ткань, опадает лохмотьями, опутывает лезвие. Теперь его противница тоже была вся объята пламенем; она верещала всё громче и громче, и в этом звуке слышался явный страх; наконец чудовище свалилось к ногам принца бесформенным комом. Какие-то мгновения Баррик ещё держал в кулаке несколько тёмных обрывков, скользких и текучих, как тающий нутряной жир, — но вот уже чернота всосалась в землю и пропала, а у него в руке остался только пустой истлевший плащ, распавшийся на клочки, разлетевшиеся из ладони облачком праха.

Он обернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как вторая крикса в последний раз извернулась в дымке трепещущих, танцующих сполохов тьмы, рухнула на землю с громким хлопком, брызнув во все стороны шипящими искрами, и исчезла, оставив после себя лишь кучку дымящихся тряпок. Пепельная тень их колыхнулась раз — и тоже развеялась. Но и факел полностью сгорел — от него осталась лишь куцая головёшка стержня.

Баррик долго стоял и смотрел, не понимая до конца, что же произошло, сбитый с толку и обессилевший. А потом к нему подошёл, выбравшись из тени деревьев, Раймон Бек и поглядел на принца почти застенчиво.

— Я… сбегал и взял один факел темносвета. И швырнул.

Баррик выдохнул и тяжело плюхнулся наземь.

— Это уж точно, швырнул.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось свернуться калачиком и уснуть, но вряд ли битва с сожжением двух стражей города могла пройти незамеченной. На самом деле, осознал он вдруг, у них остались считанные минуты до того, как налетит ещё этой пакости. Со стоном Баррик заставил себя подняться и пошёл — Бек неохотно поплёлся за ним — к неприступной каменной стене и к тому неизвестному, что ожидало за ней.

Парни осторожно пробирались вдоль неё сквозь путаницу зарослей, пока не обнаружили арку входа. Сами ворота гнили на земле рядком брёвен, присыпанных крошкой ржавчины от бывших железных петель, и войти путникам ничто не мешало.

К удивлению Баррика, внутренний двор оказался заросшим травой, как лужайка вокруг особняка, хотя эта зелень давно забыла, что значит потрава скотом: она вымахала почти до колена, кое-где торчали кустарники — и всё было опутано чёрной повиликой, проступающей среди зелени, как вены на коже. В дальнем конце двора виднелась стена с другой аркой и ещё одними рухнувшими воротами.

— Так, я пойду вперёд и посмотрю, что там, — распорядился Баррик.

Он сделал несколько шагов по дёрну, и вдруг что-то ухватило его за лодыжки. С руганью принц выдернул сапог, но стоило ему поставить ногу на землю, она вновь оказалась в ловушке — лодыжки его обвивала сама трава, её длинные стрелки щупали воздух, как языки змей, а обнаружив добычу, оборачивались вокруг ног и продолжали ползти, запутывать юношу.

— Не подходи, — приказал принц Беку. — Трава — живая!

Он несколько раз отчаянно рубанул по стеблям, но меч Кью'аруса причинял им не больше вреда, чем бумажный. Теперь травины дотянулись уже до его кисти, хватаясь так, будто хотели вырвать оружие у юноши из рук. Принц слышал, как позади Бек что-то кричит ему, но не мог разобрать слов.

Травяные стрелки, обмотавшиеся вокруг лодыжек, начали тянуть юношу вниз, сжимаясь, как высыхающие кожаные полоски. Баррик понимал, что если траве удастся свалить его на землю, то ему уже не вырваться. Он продолжал рубить, но так ничего этим и не добился — несколько зелёных тяжей порвались, но вместо каждой срубленной травины его хватали ещё две.

И в этот миг сильнейшего отчаяния на принца вдруг посетила блестящая идея.

Баррик скинул серый плащ, позаимствованный у Бессонного, и, развернув, бросил на траву перед собой, потом плюхнулся на него, крутнувшись так, чтобы упасть на спину, в самый центр. Он ощущал, как трава цепкими пальцами шебуршит под тканью, но не может достать свою добычу сквозь плотное шерстяное сукно, прижатое к земле весом его тела. Защищённый на время таким образом, Баррик принялся пилить траву, связавшую ему ноги. Это было тяжело, и он совершенно вымотался, пока освободился. С минуту он просто лежал, тяжело дыша, как моряк, спасшийся в кораблекрушении: плащ — плот в хищном зелёном море; когда силы отчасти вернулись к нему, Баррик гусеницей пополз через лужайку. Плащ он двигал вместе с собой, используя тяжёлую материю как щит между своим телом и ловчей травой. Добравшись до дальнего края и перелезая под арку, Баррик окинул пространство за ней быстрым взглядом — не поджидает ли его там что-нибудь, и перебросил стёганый плащ Беку. Парень, видевший весь фокус, пересёк лужайку даже быстрее принца.

Наконец они бок о бок стояли под аркой, рассматривая второй дворик. В нём низко висел туман — как понял, вглядевшись попристальнее, Баррик — над неглубоким бассейном с водой, занимавшим всё пространство между двумя воротами так же, как травяной ковёр позади.

— Вы же не станете пробовать его пересечь, правда, мой господин? — взмолился Бек.

Баррик покачал головой.

— А что нам ещё остаётся? Но ты можешь и не ходить — я уже говорил.

Парень застонал.

— Что, повернуть назад? После того как я помог убить двух Одиноких?

— Ах, да. Умно ты тогда придумал, — заметил Баррик, набрасывая плащ обратно на плечи, — подпалить тварей их собственным огнём тьмы.

— Ничего "умного" в этом не было, сир. Я побежал искать, чем бы можно драться. И факел с темносветом первым попался мне на глаза.