Возможность для отца не выдавать дочь за насильника – еще одно библейское свидетельство в пользу того, что секс как таковой не составляет брака. Как и в случае с райским идеалом, сначала нужно «прилепиться» (заключить брачный союз) и уже затем «стать одной плотью» (заниматься сексом). Но даже если секс предшествует оформлению брачного договора, это не означает автоматически, что сексуальные партнеры женаты.

В заповедях Пятикнижия (в отличие от некоторых древних ближневосточных юридических систем) ничего не сказано о ситуации, когда девственница соблазняет мужчину. Судя по всему, согласно библейскому закону, в любом случае основную ответст-венность несет мужчина. Таким образом Библия защищает женщин, более уязвимых в плане сексуальной репутации, чем мужчины: ведь в обществе была тенденция к господству мужчин и девство ценилось очень высоко.

Законодательство Пятикнижия о добрачном сексе преследует те же цели, что и схожие законы древнего Ближнего Востока: защитить экономические интересы отца (если девушка еще не замужем или обручена) и защитить права мужа на невесту. Однако Библия этим не ограничивается. Снова и снова она возлагает на людей всю полноту ответственности за их сексуальное поведение и справедливо проводит грань между сексом по согласию (в том числе с необрученной девой) и изнасилованием (в том числе изнасилованием по статутному праву).[1304]

Секс с обрученной рабыней (Лев 19:20–22). И наконец, Лев 19: 20–22 содержит следующий устав о добрачной сексуальности:

Если кто переспит с женщиной, а она раба, обрученная мужу, но еще не выкупленная, или свобода еще не дана ей, необходимо расследование. Не следует наказывать их смертью: ведь она несвободная. Пусть приведет он Господу ко входу в скинию собрания жертву повинности, овна в жертву повинности своей; и очистит его священник овном повинности пред Господом от греха, которым он согрешил, и прощен будет ему грех, которым он согрешил.

В случае, когда у мужчины был секс с рабыней обрученной (neḥĕrepet – «предназначенной»),[1305] необходимо «расследование» (biqōret – не «наказание», «компенсация», «дифференциация» или «возмещение»).[1306] Ни обрученную рабыню, ни ее любовника не казнят за незаконный секс. Причина указана: «ведь она несвободная». Отсюда часто делают вывод, что обычный закон о прелюбодеянии не применяется, ибо речь идет о рабыне, и, как и в других древних ближневосточных кодексах, «обесчестить рабыню значит нанести ущерб собственности ее хозяина, за которую тот востребует компенсацию».[1307] По-видимому, расследование определяло точный статус женщины и, возможно, размер компенсации (хотя заповедь не упоминает напрямую о компенсации).

Защита уязвимой женщины, видимо, предполагается и в упоминании о ее рабстве. «Заповедь в Лев 19:2–21 защищает женщину более низкого юридического статуса, делая поправку на то, что у нее не всегда есть возможность отказаться. Ее не наказывают независимо от того, хочет она секса или только уступает сексуальным домогательствам».[1308] Судя по всему, принцип защиты (и презумпции невиновности) уязвимых женщин, подвергающихся домогательствам, действует в рассказе о Давиде и Вирсавии (см. главу 12): такое поведение со стороны царя – фактически изнасилование.

Итак, в данном случае виновные не наказаны, а компенсация не упомянута. Значит, коль скоро вопросы собственности и отцовства здесь несущественны или не обсуждаются, заповедь показывает – еще яснее, чем любая другая заповедь, касающаяся прелюбодеяния, – что прелюбодеяние богопротивно и отвратительно. Тем более, что есть возможность искупить его жертвой. «Соблазнитель обрученной рабыни виновен в прелюбодеянии, и хотя ее статус делает невозможным смертный приговор, «великий грех» перед Богом должен быть искуплен. Как и во всех случаях осквернения, где допускается искупление жертвой, согрешивший должен принести āšām (т. е. жертву за вину. – Р. Д.)».[1309] Соблазнитель приводит барана к святилищу, и «очистит его священник овном повинности пред Господом от греха, которым он согрешил, и прощен будет ему грех, которым он согрешил» (Лев 19:22).

Двойной стандарт сексуальной морали в Пятикнижии?

Часто можно услышать, что Моисеевы заповеди, касающиеся прелюбодеяния, отражают двойной стандарт: свобода женщины ограничена, а муж волен вступать во внебрачные связи.[1310] С этим трудно согласиться, хотя Пятикнижие действительно делает акцент на верности или неверности жены. Но с чем связан такой акцент? По-видимому, в израильском обществе, с его патриархальной ориентацией и центральной ролью Завета, была важна забота о потомстве; строгостью в вопросе отцовства оберегалась чистота мужской линии.[1311] Или такое практическое соображение: гораздо легче регулировать женщин, сексуальные связи которых имеют доказуемые, наблюдаемые и физические результаты.

Все же Закон Моисеев ограничивает и внебрачные связи мужа. Как мы уже сказали (глава 5), полигамия запрещена. Более того, мужчине нельзя вступать в связь с незамужней девой (разве только он затем женится на ней и заплатит калым), с девой, обрученной с другим мужчиной, а также с чужой женой. Культовая и обычная проституция находятся вне закона (см. главу 7), причем этот запрет (как и прочие заповеди Моисеевы) применимы и к чужеземцам в Израиле.[1312] Как мы увидим в главе 10, на всем древнем Ближнем Востоке, включая Израиль, вводились запреты на инцест. Вместе взятые, упомянутые заповеди оберегали святость секса в браке не только со стороны жены, но и со стороны мужа. Необходимо заключить, что, «хотя Закон не касается напрямую вопроса о неразборчивом в связях мужчине, он и не оставляет ему законного партнера.[1313]