Ромео! – убежденно продолжил сосед. – Не стоит тратить время на откровенное дерьмо. Вокруг хватает достойных мужиков. Тот же Машка, например…

«Какой же Стас предсказуемый! – вздохнула про себя Женька. – Сразу же догадалась, что он Машку рекламировать пришел!»

- Спасибо за участие! – твердо произнесла она вслух. – Но у меня нет ни сил, ни настроения обсуждать Марио, Рому или кого-то еще. Дай прийти в себя.

Потянулись дни – серые, однообразные, похожие один на другой, как две капли воды. Грязной воды. Из осенней лужи.

Деревья окончательно облетели, яркий ковер из листвы побурел и выцвел, медленно превращаясь в перегной. Или был собран дворниками в кучи и вывезен на полигон. Зарядили заунывные дожди, развезли по миру слякоть и грязь.

Женька продолжала жить по инерции: ходила на работу, в магазин, даже салон красоты периодически посещала. Ночами в подушку не рыдала и на жизнь не жаловалась.

Просто перестала улыбаться. Дурачиться, шалить, восторгаться красотами природы. Впрочем, восторгаться особо было нечем: за окном стояла поздняя осень во всей своей серости, промозглости и неприглядности.

«Внешняя картина мира полностью совпадает с внутренней, - мрачно шутила про себя. – Гармония».

Подругам, обеспокоенным ее состоянием, ответила кратко:

- Рассталась с Ромой. Но говорить об этом пока не хочу. Позже, все позже.

И Сонька с Галиной, понимающе переглянувшись, отстали. Хотя у них и без того хватало семейных забот: у Линкиной малышки резались зубы, и она ночами не давала родителям спать, Сонька со Славой затеяли ремонт. В общем, было не до Женьки.

Мама тоже заметила угрюмость дочери, но объяснила по-своему:

- Конечно, девчонки все замужем, одна ты в девках осталась! Я ведь сразу говорила, что оно неспроста, а теперь и знающие люди подтвердили. Но да ладно, спохватились вовремя – через две луны все наладится. Главное, продолжать.

Женька ничего не поняла из этого разговора. Но у нее в дополнение к расческе пропали носовой платок и заколка-прищепка.

«Совсем рассеянная стала! – сокрушалась она. – Все теряю».

Папа продолжал кипучую деятельность, но на вопрос дочери – «на работу устроился что ли?» ответил уклончиво:

- Тружусь, но не в штате. На перспективу работаю: для тебя, для будущих внуков. Хочется сделать по максимуму, пока есть силы и средства.

Женька хотела было сказать, что внуки еще неизвестно когда появятся и появятся ли вообще, а на себя она и сама вполне зарабатывает. Но встретилась с отцом взглядом и промолчала.

«Папа – деятельная натура, - поняла она. – Хочет чувствовать себя нужным и полезным. И так за время болезни измаялся. Пусть работает, раз ему это в радость».

На Ромкину страничку Женька продолжала заглядывать по привычке, но там ничего не менялось. Он заходил еще пару раз после их разговора, а потом снова исчез: то ли опять был без связи, то ли просто забросил соцсети.

«Некогда ему! – язвительно думала Женька. – Надо же медсестру лечить, повариху жарить. Главное, про защитные артефакты не забывать – чтобы летчица не залетела!»

Но почему-то встречаться взглядом с Ромкиной аватаркой не могла. Удивительное дело: заглавное фото в соцсетях он не менял, но в глазах у Ромки теперь читалась грусть – глубокая и безысходная.

«Чего только не придумаешь на ровном месте!» - фыркала Женька и быстро-быстро захлопывала заветную страничку. Словно воришка, пойманный с поличным.

Марио стал писать все реже и реже, а потом и вовсе куда-то пропал, но Женька даже не сразу это и заметила. Виртуальный друг итальянец ее не интересовал. От слова совсем.

«Отвиртуаленный» друг Антон, наоборот, продолжал гнуть свою линию. Ежедневно строчил длиннющие посты, хвастался успехами в бизнесе, грузил подробностями. Женьку все это мало трогало, поэтому сообщения Антона она никогда не дочитывала.

Стас тоже приумолк насчет Марио, и вообще меньше стал попадаться на глаза. А однажды, проезжая мимо, Женька заметила у входа в метро соседа при полном параде и с огромным букетом роз.

«Вот и правильно! – одобрила она. – Чем устраивать личную жизнь друга, лучше своей заняться. Как-никак, тридцатник на носу, а ни жены, ни детей».

Лишь тетя Марина все также млела при виде Женьки и звала ее доченькой.

В общем, каждый продолжал жить в собственной реальности.

«А говорят, параллельных миров не существует! – думала Женька перед сном, лениво следя глазами за бегущими по занавеске полосками света от фар проезжающих машин: - Да вот же они! У каждого свой – уникальный, неповторимый, совершенно непохожий на другие. И между собой эти миры никак не пересекаются. Параллельные же. Все по законам геометрии».

Пятнадцатого ноября выпал первый снег.

Женька всегда любила эту первую весточку зимы – за чистоту, хрупкость, обещание веселых Новогодних праздников и бесшабашных зимних забав.

Но в этом году и первый снег был не тот: сероватый, безжизненный, похожий на крошку пенопласта. И не полежал совсем – тут же был вдавлен колесами машин во всепобеждающую грязь.

В этот же день на фирму пришла проверка. Внеплановая. Как снег на голову.

Проверка была из трудовой инспекции – как раз по Женькину душу. В кабинет явились две массивные тетки в дорогих шубах, обвешанные золотыми украшениями, словно новогодние ёлки. Затребовали стразу все: трудовые договора, приказы, графики отпусков, внутренний распорядок, положение о премировании… и так далее, и тому подобное.

У Женьки, в принципе, в документах был порядок. Один раз обожглась – в прошлом году, когда положилась на помощниц-студенток и вовремя не проконтролировала их работу. За что получила отвратительную выволочку от замдиректора. Замдиректора тот давно уволился, но Женька урок усвоила четко: документы оформляла своевременно, в полном соответствии с законодательством и заведенными на предприятии правилами, подчиненных контролировала. Поэтому проверки не боялась.

Но, как говорится, было бы желание – всегда можно найти, к чему придраться!

Проверяющих Женька видала разных: корректных и не очень, серьезных профессионалов и новичков. Но таких откровенных, прямо таки анекдотических, хабалок она встречала впервые!

Тетки вели себя отвратительно: разговаривали через губу, документы брали брезгливо – двумя пальцами, к Женьке относились, как к прислуге – смотрели свысока, постоянно гоняли к автомату за кофе и в буфет за пирожными.

- Как думаешь, Виктория Валерьевна, на сколько это тянет? – одна из теток, сверкая перстнями, совала другой под нос очередную бумажку.

- Однозначно, на штрафуек, Серафима Федоровна! – довольно скалилась вторая. – А может, и на уголовку накопаем.

Женька краснела, бледнела, пыталась доказать, что у нее все правильно и по Закону, но проверяющие