— Я тебе на прощание покажу кое-что. Это тебя вдохновит сделать именно так, как я просил.

Он вернулся из зала в боковую комнату, что мне не понравилось. Ничего из того, что он задумал, хорошим быть не могло.

Он подошел к Реквиему, как я и знала, и откупорил флакон со святой водой.

— Я иду уже, черт тебя побери! Ты меня убедил.

— О, я не ради убеждения это делаю, Анита. А потому, что мне хочется, и потому что тебе это будет больно, и потому что он красив и я его за это ненавижу.

— Витторио!

Он накапал дорожку воды вдоль ребер Реквиема. Она задымилась, у Реквиема выгнулась спина, из запечатанного клейкой лентой рта вырвался придушенный крик.

— Иду, чтоб ты сдох, иду!

— Спокойствие, спокойствие.

— Это я еще спокойная, Витторио. Ты меня не видел, когда я разозлюсь.

— Как и ты меня, Анита. Как и ты меня.

Он вытолкнул меня, закрыл связь, и я осталась моргать на солнце, вцепившись в руки Эдуарда.

— Кто пойдет с тобой? — спросил Бернардо.

— Каннибал, — ответила я, поискала взглядом и нашла Рокко. Он встретил мой взгляд не моргая.

— Что ты хочешь, чтобы я делал?

— Поговорил за меня по-арабски, и тогда мы этих гадов сожрем.

Улыбка скользнула по его лицу — довольная и чем-то напоминающая Олафа. Я эту улыбку знала. Когда все время ты должен быть хорошим, не может не возникнуть интерес: а каково это — быть плохим? И если возникнет возможность этот интерес удовлетворить, вот именно так и улыбнешься. Я собиралась дать Каннибалу возможность побыть таким плохим, каким ему только захочется и каким духу хватит. Как есть не один способ ободрать кошку, так есть и не один способ сожрать вампира.

Граймсу очень не понравилось, что я иду, и уж точно он не хотел, чтобы со мной шел Рокко. Эдуарду не нравилось, что я иду без него. Но спор происходил в машинах по дороге, так что мы вполне уложились в получасовой срок.

— Лейтенант, — сказал Рокко. — Я умею произносить заклинание, изгоняющее джиннов, а Анита не умеет.

— Я знаю, у нее недостаточно хорошее произношение.

— Я умею говорить по-арабски, — сообщил Эдуард.

— Но ты не практиционер, а к этим словам нужно немножко магии.

— Что именно вы мне не хотите говорить? — спросил Граймс в лоб. Мы старались не переглядываться, и это было видно. — Что вы там хотите сделать?

— Фраза, которую вы ищете, сэр, звучит как: «Я не давал такого приказа», — шелковым голосом подсказал Эдуард.

Граймс посмотрел на нас, наморщив брови:

— Вы задумали что-то незаконное?

Мы снова постарались не переглянуться.

— Нет, сэр, — твердо ответил Рокко. — Все будет исключительно в рамках закона.

— Пообещайте, — потребовал Граймс.

— Все законно, — подтвердила я.

— Но мне все равно лучше не знать?

— Какой ответ на этот вопрос даст нам с сержантом Рокко туда войти?

— Что ж, это хотя бы честно. В апартаментах Макса в «Триксиз» стоят устройства, мешающие электронному наблюдению.

Я не стала спрашивать, откуда он знает, но сочла за правду. Меня она не удивила, поскольку Витторио сказал, что нашел там крюки для подвешивания. Понятно, что помещение использовалось Максом для грязной работы.

— И вы туда идете без всякой возможности вызвать помощь, — сказал Граймс.

— Если нам понадобится звать на помощь, лейтенант, — ответила я, — то вы все равно не успеете.

Он внимательно в меня всмотрелся:

— Я вижу, вы говорите всерьез.

— Да.

— А вид у вас спокойный.

— У меня свои приоритеты.

— Свои цели? — переспросил он.

— Если вам так больше нравится.

— И каковы они?

— Спасти моего друга, не дать, чтобы его изуродовали сильнее. Спасти всех заложников. Отправить джиннов туда, откуда они явились. Спасти Макса с его очаровательной женой и их телохранителя, всех прочих тигров, которые на нашей стороне. Ну, и убить Витторио, пока он не набрал столько силы, что атомная бомба на Лас-Вегас покажется хорошей альтернативой.

— Он и правда способен нанести такой вред?

— Представьте себе, что на город выпустили армию тварей вроде тех, что убили ваших людей. Представьте себе Витторио, который может мысленно диктовать свою волю всему населению.

— Вы считаете, что он настолько силен?

— Пока нет, и мы постараемся, чтобы так и осталось. Мы все должны сделать, что в наших силах, чтобы сегодня он был убит.

— Вам может быть интересно, маршал Блейк, что губернатор подписал отсрочку казни для вампиров, задержанных вчера в клубе.

— Это хорошо, лейтенант, и я этому рада. Они не заслужили смерти.

— Ваш доклад сыграл свою роль.

Я кивнула, но уже смотрела вперед, где ждали меня полицейские машины, заграждения и новый бой.

Мы с Рокко стояли перед «Триксиз», заложив руки за голову. Нас раздели до футболок, штанов и ботинок (Рокко) и кроссовок (меня). Охранник, похожий на человека, но говоривший так, будто Витторио держит руку у него в заднице, сказал:

— Теперь медленно повернитесь, посмотрим, как с другой стороны.

Мы повернулись.

Он будто послушал какой-то голос у себя в голове, кивнул и шагнул вперед. Обыскал нас тщательно, с головы до ног.

— Оружия у вас нет, это хорошо, — сказал он, но интонации были Витторио. — Теперь пойдемте к нам.

— Сперва отпусти посетителей, как обещал.

— О да, полагаю, я обещал.

Говорил этот человек, но на самом деле просто Витторио использовал его тело для разговора. Способность манипулировать людьми за последние сутки у него стала куда полнее, куда изощреннее. Он должен быть убит.

Человек скрылся в здании, и через несколько минут оттуда выбежали люди. Они десятками вываливались на улицу в руки ожидающей полиции, которая тут же доставляла их в безопасное место.

Он снова вышел на улицу и сделал жест рукой, указывая на дверь.

— После вас, Анита и сержант Рокко — вы так себя назвали?

— Да.

— Заходите, не стесняйтесь! — передразнил он голос зазывалы.

— Человека этого тоже отпусти.

— Я говорил о посетителях, а он работал за стойкой, — ответил человек, говоря о себе в третьем лице. У него даже улыбка была как у Витторио в моем сне. Неприятное эхо отражалось на лице незнакомца, будто лицо надели на другого человека.