– Да, я хорошо запомнил этот день, – с горечью ответил Броккет. Впервые он выглядел пристыженным.

Я провел рукой по волосам. Стайс, человек Ричарда Рича, с которым я неохотно сотрудничал, следил за мной с весны. Но когда я обдумал это, то увидел в этом смысл. В апреле началась охота на еретиков, связанных с королевой. А Рич знал, что раньше я работал на нее. Если б ему удалось установить связь между мной и религиозными радикалами, то он мог бы попытаться связать меня с ней. Это могло быть малой каплей в его с Гардинером кампании против Ее Величества. Но, конечно, он ничего не нашел. Потом, когда в июле их кампания провалилась и Ричард узнал, что я охочусь за убийцами Грининга и, как ему показалось, за книгой Анны Эскью, он мог легко переключиться со слежки на использование меня.

И тем не менее складывалось не всё. До конца июля, пока мы со Стайсом работали вместе, я еще не сжег книги, и если мое дело в действительности довел до Тайного совета Рич, то зачем же он сегодня помог мне, рискуя оказаться в немилости у Гардинера? Хотя пути Ричарда были так извилисты, и все это могло быть частью какого-то более обширного плана… Сегодня утром я подумал, что он говорит искренне, но ему никогда, никогда нельзя доверять. Нужно будет обсудить это все с Бараком, решил я.

Теперь Мартин смотрел на меня, и уголок его рта подергивался.

– Крэбтри дал мне денег, чтобы я начал выплачивать долг. Но лишь понемногу, а его интерес тем временем возрастал. Агнесса сходила с ума.

– Я знаю.

– А Крэбтри все требовал сведения. – Броккет посмотрел на меня с какой-то безнадежной мольбой. – Я был повязан с ним, он мог в любое время раскрыть, что я делал.

– Это трудность работы шпиона. Где вы встречались?

– В одном доме, бедном, почти без мебели. Думаю, его использовали только для дел.

– На Нидлпин-лейн?

Стюард покачал головой:

– Нет, сэр, в Смитфилде, рядом с больницей Святого Варфоломея.

– А точнее?

– В маленьком переулке, идущем от Гриффин-стрит. Третий дом от угла, с синей дверью и тюдоровской розой над крыльцом.

Меня не удивило, что у Рича было несколько мест для тайных встреч. Ему принадлежала половина домов вокруг церкви Святого Варфоломея.

– Полагаю, мы с Агнессой теперь должны уволиться, сэр, – тихо проговорил Мартин.

– Как я понимаю, она ничего не знала обо всем этом.

– Не знала, сэр. Она не позволила бы мне так поступить. Она бы стала отговаривать меня, и это страшно вывело бы ее из себя – женщины, они не понимают, на что может толкнуть мужчин страшная необходимость. – Броккет попытался выдавить улыбку, как будто мы с ним могли, как мужчина с мужчиной, сойтись в вопросе о причудах женщин.

Однако, признавая, как бесчестно он себя вел, этот человек до сих пор не попросил прощения. К тому же он с самого начала невзлюбил меня, как и я его. От этого мне было проще сказать ему:

– Пока не уходите, Мартин. Игра еще не закончена. Ваше предательство втянуло вас в игру, затрагивающую высших лиц королевства. Когда вы последний раз виделись с Крэбтри?

Стюард, похоже, обеспокоился.

– В прошлую среду. Я встречался с ним раз в неделю в доме у больницы Святого Варфоломея, чтобы передавать ему сведения. Если было что-то срочное, мне полагалось оставить сообщение в ближайшей таверне, что мне нужно с ним увидеться. Так я и сделал, когда узнал, что вы сожгли книги. – Он понурил голову при этих словах – очень любезно с его стороны!

– Отныне вы не будете следить за мною. Но с виду все останется как прежде. Пока не знаю точно, но мне может понадобиться, чтобы вы пошли в таверну с сообщением.

Тут Броккет обеспокоился всерьез.

– А нельзя нам с Агнессой теперь просто уйти?

– Нет. И если вы уйдете без моего согласия, я позабочусь, чтобы вы больше не нашли работы. А теперь мне нужно послать сообщение в Хэмптон-Корт.

Мартин совсем перепугался. Он, наверное, понимал, что Стайс связан с охотой на еретиков и что здесь замешана политика, но, несомненно, предпочитал не думать об этом.

– Понятно? – строго спросил я его.

– Да, сэр. Я сделаю, как скажете.

Стюард глубоко вздохнул, и у меня на глазах его лицо превратилось в его обычную бесстрастную маску. Чуть покачиваясь, он встал и взял серебряную тарелку.

* * *

Моя встреча с Роулендом была назначена на два часа, и время уже подошло. В животе у меня урчало от голода, но я вышел из дома и направился в Линкольнс-Инн. Когда я вошел в кабинет к казначею, он, как всегда, сидел за своим столом и без всякого стыда улыбнулся мне.

– Значит, Тайный совет вас отпустил, брат Шардлейк?

– Да. Они признали обвинения миссис Слэннинг вздором, как то и было.

Роуленд наклонил свою голову с носом-клювом и потеребил кончик бороды.

– Хорошо. Значит, дело закончено без ущерба для Линкольнс-Инн. Государственный секретарь Пэджет прислал мне записку с просьбой не встречаться с вами до нынешнего дня. – Он улыбнулся. – Они это любят – чтобы людей приводили к ним без предупреждения.

Наверное, моя злоба стала проявляться у меня на лице, потому что казначей добавил:

– В следующий раз будьте осторожнее в словах, брат Шардлейк. И не оскорбляйте меня, как это было однажды: помните, кто я такой.

Я тихо ответил:

– Я прекрасно знаю, кто вы такой, мастер казначей.

Он сердито посмотрел на меня своими бесчувственными глазами.

– Поскольку дело миссис Слэннинг закончено, – продолжал я, – я понимаю, что обсуждать больше нечего. Разве что после моего ареста, я полагаю, принимать участие в церемонии встречи адмирала на следующей неделе будет кто-то другой.

Роуленд покачал головой:

– Это вы так полагаете. В послании государственного секретаря Пэджета говорилось, что если ваше разбирательство в Совете приведет к вашему аресту за ересь, я должен найти замену, но если вас отпустят, вы по-прежнему должны будете присутствовать. Они хотят кого-то в ранге сержанта, а вы у нас единственный такой, не считая сержанта Уэллса, который уже впадает в старческое слабоумие и, вероятно, что-нибудь перепутает. Так что вы будете участвовать как запланировано, начиная с парада по улицам в пятницу. Полагаю, у вас есть соответствующая роба и цепь.

– Роба есть, цепи нет. Кто нынче может себе позволить золотую цепь?

Казначей сдвинул брови:

– Тогда достаньте цепь, сержант, от имени Линкольнс-Инн, который вы будете представлять.

Я не удержался от дерзости:

– Может быть, инн сможет мне ее предоставить? В конце концов, он недавно завладел имуществом брата Билкнапа. У вас наверняка осталась его цепь.