А в эти самые секунды, вооруженный интрепелем и двумя пистолетами за поясом, шкипер Аугустин шептал молитву: «Поднять паруса на всех мачтах во имя Святой Троицы. Отец, Сын и Святой дух, три лица и единый Бог, да будет он с нами! Придет на выручку, направит, одухотворит, укажет путь спасения и приведет нас снова живыми в наши дома!»

Весь экипаж, за исключением семи матросов, Медико, лекаря и старшего кока, уже был на палубе и занимал свои боевые места. Врач, лекарь и кок оказывали первую помощь тем, кто получили ожоги.

Кровавая рукопашная началась на борту фрегата. Корсары стойко и умело сражались, а пираты метались, орали благим матом, сыпали нецензурными словами. Белобрысый, окруженный группой наиболее рослых пиратов, тоже появился на борту «Андреса II», предполагая возглавить победу. Де ла Крус сумел пробиться к Белобрысому. Оба прежде разрядили свои пистолеты каждый друг в друга. Белобрысый оба раза промахнулся, возможно, потому, что предыдущей ночью пьянствовал. Он лишь пулей царапнул левую руку капитана корсаров. Де ла Крус же вторым выстрелом продырявил тело предводителя пиратов. Однако Белобрысый не упал, а принялся извергать из хриплой глотки проклятия и визжать, как раненый вепрь. Ему в руку сунул свой пистолет его старший боцман. Тут как раз и подоспел Бартоло. Он ударом зажатой в левой руке палицы сбил с ног Белобрысого, а правой, в которой сверкало на солнце мачете, одним ударом отсек от туловища голову пирата. Однако негр-великан не сумел увернуться от удара в грудь абордажной сабли боцмана, который при этом вздохнул последний раз в своей жизни, поскольку шпага де ла Круса пронзила его сердце.

Тут послышался победный крик Доброй Души:

— Хватай каждого и вяжи!

На палубе лежали тела мертвых, стонали тяжелораненые, струйками по желобам стекала кровь. Команда Санчеса брала верх. Кое-кто из пиратов, уже без оружия, поднимали руки и жались к бортам. Остальные, видя гибель своего предводителя, сражались уже без прежнего пыла. Тут де ла Крус, перекрывая стоявший гвалт и звон оружия, прокричал:

— Кто сложит оружие, останется в живых!

— Идиоты, слушайте нашего капитана! — оповестил палубу Добрая Душа.

Это возымело действие. Пираты видели и прекрасно понимали, что сражение ими проиграно. Им оставалось теперь лишь уповать на милость победителя. У них появилась надежда, и оружие застучало о доски палубы. Медико, лекарь и кок уносили и уводили раненых в лазарет.

К де ла Крусу, не переставая креститься, прихрамывая, подошел шкипер. На лице Аугустина красовался синяк всех цветов радуги. Меркурий, как и капитан, был легко ранен саблей в руку. Пленных загнали в трюмы, и Добрая Душа сообщил, что им предстоит хоронить пятнадцать душ своих и пятьдесят девять бывших разбойников.

— Отбери, Добрая Душа, нужных людей и собери оружие, оставшееся на корвете! Подашь сигнал, и я спущусь туда.

Медико подошел к капитану, чтобы перевязать его рану, и сообщил:

— Сабля пирата уперлась в крепкие ребра Бартоло. С ним все в порядке.

Старший помощник, у которого были окровавлены шея и плечо, с жаром пожал руку капитана и произнес:

— Поздравляю, Педро! Я восхищен! Однако, кто-кто, а больше других будет рад губернатор Южной Каролины Александр Спотсвуд. Известно, что он ненавидит всех пиратов, а Белобрысый был его личным врагом.

— Насколько я знаю, у Спотсвуда ходят два вооруженных корабля — «Перл» и «Родник». Оба к берегам Южной Каролины не подпускают пиратов.

— Мне представляется, что такие англичане, как Александр Спотсвуд, будут множиться, и скоро пиратам придет конец. Когда расцепимся, куда пойдем сдавать корвет и пленных?

— В порт Сан-Хуан, на Пуэрто-Рико.

Великое светило, казалось, ускоряло свой бег, однако еще щедро дарило земле в тот победный для корсаров вечер свои последние лучи и окрашивало изумрудные легкие волны в оранжево-бордовый цвет. Прошло еще несколько мгновений, солнце уверенно коснулось кромки горизонта, и далекие перистые облака тут же зажглись огромным веером, пылающим, как салют, своим многоцветьем.

Ночь оба сцепленных корабля спокойно провели в дрейфе. С рассветом, похоронив по положенному ритуалу в волнах моря павших, фрегат и корвет расцепились, поставили паруса и пошли к острову Пуэрто-Рико. На востоке взошедшее солнце плотно прикрывали голубые облака. То отражалась в них бесконечная лазурь моря.

Полтора месяца спустя «Андрес II» зашел, чтобы пополнить запасы провизии и воды, в Фор-де-Франс, французский порт на западе одного из Малых Антильских островов Мартиника, открытого Колумбом в 1502 году. Французские власти, наслышанные о подвигах корсара Педро де ла Круса, приняли его радушно. Во время прогулки к действовавшему вулкану Монтань-Пеле губернатора догнал посыльный с сообщением о том, что в проливе Сент-Люсия между Мартиникой и английским островом того же названия пиратом было ограблено торговое французское судно. По просьбе губернатора, де ла Крус в паре с французским корсаром мсье Пинелем отправился на поиски морского разбойника. Им невероятно повезло. Незадачливый пират с Ямайки, в надежде еще поживиться в том месте, где ему раз повезло, стоял скрытый тем же самым необитаемым коралловым островком, на который указал капитан ограбленного судна. Пиратский бриг захватили без единого выстрела. Губернатор устроил обоим корсарам грандиозный обед.

На следующий день уже в доме мсье Пинеля за ужином, на который также был приглашен местный священник отец Лабат, зашел разговор о том, как долго еще будут пираты наводить страх на поселенцев Вест-Индии.

— Одна надежда на веру в Господа Бога нашего. — Священник перекрестился. — Все и вся от него!

— Ну что вы, отец Лабат, пираты же отчаянные безбожники. — Де ла Крусу хотелось знать, что на этот счет скажет служитель культа.

— Не говорите, милейший капитан, вот, к примеру, мсье Пинель. Помню, как только я основал здесь свой приход, он был первым, кто оказал мне материальную помощь.

— Однако мсье Пинель не пират. Он корсар!

— Ну да! Вы правы. Среди пиратов не наблюдается уважительного отношения к религии. Но вот послушайте. Как-то в отсутствие мсье Пинеля в порт зашел пиратский бриг капитана Жана Даниеля. К моему удивлению, этот головорез первым делом заказал мессу, и на нее пришел весь экипаж его корабля. Но

когда я после посвящения взял облатки и поднял потир для причастия, один из его людей повел себя непристойно. Капитан призвал его к порядку, но тот позволил себе богохульство. Капитан Даниель, недолго думая, продырявил тому голову, а мне сказал: «Не пугайтесь, отец. Он был хорошим негодяем, всегда нарушал правила. Я так поступил, чтобы другим неповадно было». По окончании мессы тело несчастного без церемоний просто выбросили в море. Нет сомнения, что это действенный метод, чтобы такой человек, как тот, больше не грешил на земле.

— Однако со всеми так не поступишь, — возразил де ла Крус. — Что же делать, отец? Многих ведь надо учить честно жить!