– Что там все-таки случилось? Я пытался разобраться, но везде врут разное.

– Да никто толком не знает, что случилось. Помнишь, как вчера эти двое ругались вокруг того, что у правительства все наглухо засекречено? Мы вдруг начали получать взаимоисключающие приказы от генштаба в Вашингтоне и от местного Тихоокеанского командования в Гонолулу. Каждый капитан вынужден был принять решение. Наш выбрал Вашингтон.

– И как ты оказался на суше, да еще в связке с явно конторским мужичком?

– Вашингтон дал приказ идти на Гонолулу для подавления мятежа, и мы… не дошли.

– Подстрелили?

– На флоте это называется «торпедировали».

– Свои? В смысле, выбравшие сторону тихоокеанской группы?

– Секретная информация, – ответил Джо, криво ухмыльнулся и утвердительно покивал. – На берегу я был перераспределен в сводную часть, приданную Комиссии по Военному Положению. А с кем – это уж не мне выбирать было, скажу только, что контора как есть странная. Нашей флотской дисциплины и следа нет, ведущие агенты мутные… ну, ты видел, вместо врагов страны охотно работают по своим же, особенно по штатским. Новая метла, как говорится… непонятно только, кто за черенок держится. Может, так и надо, чтоб оставшиеся штаты не разбежались… но я-то военный моряк, а не тонтон-макут, мне такой херни даром не нужно. Дважды просился в действующие части, на фронт – где-то все глохнет, ни отказа, ни одобрения.

– Так что, Комиссия сейчас чуть ли не главный управляющий орган?

– Это как посмотреть. Формально она вообще не управляющий. Регулярная служба на поводке у Конгресса. Единственное, что объясняет высокий полет – это то, что они первыми занялись розыском и утилизацией этих, посторонних ребят с удивительными способностями. Сколько-то их ведь уже изловили. На что они годятся – понятия не имею, не на мой оклад сведения, но вот факт: копают под Комиссию полным ходом – и МинЮст, где собираются все жалобы, и сенатский комитет по этике, но все как-то осторожно и по краешку. А пока все копят претензии и собирают улики…

– Приходится опять же идти своими дорожками. Я понял.

– Именно. Выздоравливай.

Да что они заладили-то? Я вроде не больной. Подумаешь, башкой стукнулся. Она так и так заживет, особенно если больше в машинах не опрокидываться. Вот что слабость по всей туше, это гораздо хуже. Мне вчера и кровь какую-то переливали, но общий тонус так пока и не восстановился. Выздоровел, но не поправился. Надо бы богатырского напитка – пива, и сразу все зашуршит и забегает.

Пива не предоставили. Вместо этого вездесущая ниндзя притащила под полой стакан, от которого пахло вроде бы и кофе, но впридачу еще какой-то кондитерской ересью. Будучи, особенно в прибитом виде, джентльменом, я не стал уточнять, что идеальный утренний кофе травмированного Мейсона – это кофе по-ирландски, с виски, побольше виски, и можно вообще без кофе. Кофеин-то вреден. Вместо этого я покладисто глотнул дивного мокачино (всю жизнь думал, что это любимый напиток эльфов, пока не познакомился с эльфом вживую и не смекнул, что в него такой деликатес всемером не вольешь) и спросил под влиянием момента:

– А где мои ароматические свечи и роман Джейн Остин?

– Фу таким быть, – кротко огрызнулась Энджи, бесцеремонно присаживаясь прямо мне на вытянутые ноги. – Босс дал добро на расхищение гробниц, слышал уже? Надо первыми поспеть, пока другие все интересное не сперли. Я с утра затащила туда твоего напарника, но он какой-то совсем не по этой части – по-моему, понимает еще меньше, чем я. Зато спер из дома Маршаллов бочку с патронами. Я пыталась уточнить, нужные ли это вообще патроны, на что он ответил как-то вроде «Патроны – это патроны, чо». Потом подумал и добавил: «А бочка – вообще крутотень». Надо думать, он офигенный любовник или там в пинг-понг играет фантастически, потому что какая-то баба за него замуж пошла, невзирая на ярко выраженное косомозглие.

– Мозгов у него хватает. Просто он видит вещи под другим углом. Патроны в бочке… ну, как сказать? Да так и сказать, как раз его словами – патроны это патроны. Если у тебя их много, ты просто находишь под них подобающую винтовку. Хотя бы в доме того же самого парня, который для чего-то держал же бочку патронов. Да они и к твоей подойдут, и еще одну вон сержант притаранил.

– Ну допустим. По поводу остального – всю ночь шарились по онлайн-магазинам.

– Выбирали Айрин лифчик?

– А что смешного? Это не тот вопрос, чтобы его можно было обойти. Даже ваш чудной черный парень поучаствовал, он заехал на минутку завезти Редфилда и просидел часа три, пуская слюни. Его выгнали, когда он начал заикаться о металлических бикини. Правда, потом Мик нагуглил, что во вторую мировую их правда из металла делали, так что может быть и зря выгнали. Но на это ушло только пол-ночи, потому что еще были всякие таратайки. Мы не первые такие умные, на них сейчас спрос, особенно на оборудованные должным образом. Полимерная броня, потому что танковую стальную шасси не выдерживают, стрелковые гнезда, встроенная оптика, включая перископы, солнечные батареи, сменные камуфляжные панели. Стоит – звиздец, это сейчас едва ли не лидер отрасли. И купить его можно только за нал, поскольку кредиты не оформляют тем, кто не вписывается в стандарты безопасности учреждения. А если тебе нужен такой транспорт, то ты точно не вписываешься. От четверти до полуляма. А топлива они жрут!.. Я, короче, предлагаю всем пересесть на велосипеды. Вот это будет хардкор и экстрим.

– Да, особенно с учетом всего того, что нам надо с собой везти. Начни хотя бы с той патронной бочки.

– Это да. И запасов жратвы. Кстати, Редфилд корчевал то уродище не на жратву или, вернее, не совсем на жратву – он ему зубы выдирал. Они не совсем зубы, а что-то вроде трущихся пластин. Видимо, он из них делать что-то собрался, посмотреть дал, но потом отобрал обратно. Твердые такие, ножом еле-еле царапаются, и воняют отвратно. Мы его заставили их замочить в ведре с водой и моющим средством. А кусок мяса и правда принес. Вернее, не он, а Чаки – морщась от отвращения, но принес кусок, вроде как ты просил. Оно такое мягкое, студенистое, но Редфилд, пожалуй, сожрет, даже без жарки. В холодильник дома мне его убрать не позволили, я его пока в погреб к Маршаллам бросила, там холодрыга. А что делать с остальными пятью тоннами, народ как раз решает на собрании. Мне тоже туда бежать надо, там скоро голосование – закопать, сжечь, попытаться навязать санинспекции. Проголосую за «другое» в значении «закоптить на зиму, потом сдать в виде продразверстки», ее как раз грозятся ввести.

Ниндзя спрыгнула с койки.

– Вот еще комедия! Поймали того перца, что мне в глаз дал. Патроны кончились, и скрутили его – не все такие хлипкие, как я, об кого-то он кулак отшиб. Сейчас сидит у нас под замком. Каждый большой сильный канадский мужик, услышав эту историю, считает долгом к нему зайти и сказать: «Ну чо, типа, маленьких бить крутой? Попробуй кого-нибудь своего размера!». Китаец отважно встает навстречу, и мужик видит, что я и есть его размера – он на полтора пальца меня выше! И идут мужики сплошным потоком – туда багровые яростные, обратно пунцовые смущенные. Я бы на ютуб такую запись выложила, но меня там еще за прошлый раз не разбанили. Ладно, я ушла.