и памяти являются одновременно расстройством и восприятия и памяти. Важнейшими расстройствами узнавания являются оптически-агностические расстройства. Они разделяются (по Петцлю) на: 1) оптическую агнозию для конкретных предметов или событий и их изображений; 2) словесную слепоту, агнозию, или оптическую афазию, и 3) геометрически-оптические агнозии, связанные с расстройством ориентировки в пространстве.

К первой группе относится установленная Лиссауером духовная слепота – расстройство узнавания отдельных предметов: больной не узнает их, хотя собственно зрительные ощущения совершенно нормальны. К той же группе относится установленное Вольпертом расстройство узнавания целостных процессов и ситуаций и апперцептивная слепота (Пик) у стариков.

Ко второй группе относится словесная слепота, так называемая алексия – расстройство узнавания букв, слов и предложений. В отличие от предметной агнозии, здесь речь идет об агнозии для символов, для знаков. Но поскольку в случае Лиссауера больной правильно дифференцировал величину, форму, цвет предметов и тем не менее не узнавал предмета, постольку и в этом случае, очевидно, речь шла о нарушении распознавания значения предмета. Это сближает обе формы.

К третьей группе относятся нарушения узнавания контуров видимых предметов или пространственной ситуации. Больной, описанный Лиссауером, принимал зонтик то за растение, покрытое листьями, то за карандаш. В тех случаях, когда он как будто узнавал предмет, узнавание в действительности основывалось лишь на догадках. Больной не был в состоянии распознать отдельные части узнанного предмета: он узнавал изображение животного, но не был в состоянии указать его голову или хвост. Или, узнав портрет Бисмарка, он не мог указать, где на портрете глаза, уши и т. д.

Развитие памяти

В отношении памяти неоднократно ставился парадоксальный вопрос: не лучше ли она развивается у детей, чем у взрослых? В детстве запоминание как будто прочнее, чем в зрелые годы: то, что выучено в школе, сплошь и рядом запоминается на всю жизнь.

Для того чтобы разрешить этот вопрос, нужно прежде всего различать между способностью к заучиванию и способностью к длительному запоминанию. Способность к длительному запоминанию достигает кульминационного пункта в сравнительно раннем возрасте.

Иную линию развития проходит способность к заучиванию. Она возрастает в течение длинного ряда лет. Данные о более точном определении ее возрастных уровней несколько расходятся. По данным более старых исследований, подытоженных Мейманом, способность к заучиванию постоянно, но медленно возрастает до 13 лет. С 13 до 16 лет наблюдается более быстрый рост памяти. По новейшим данным значительный рост способности к заучиванию падает на возраст от 8 до 10 лет (начало школьного обучения). Далее оно особенно возрастает с 11 до 13 лет (время значительного развития мышления). С 13 лет наблюдается некоторое относительное снижение в темпах развития памяти. Новый рост начинается с 16 лет. Таким образом, периоды особенно интенсивного роста памяти приходятся на годы, следующие за началом школьного обучения. В возрасте 20–25 лет память человека, который работает умственно, достигает своего высшего уровня. Таким образом, лучшим временем для заучивания, т. е. усвоения и закрепления знаний, являются студенческие годы. У людей, продолжающих работать и упражнять свою память, она может сохраняться еще долго – до 50–55 лет. Эббингауз в возрасте 52 лет утверждал на основании тщательных наблюдений, что его память нисколько не ослабилась за последние 20 лет. Конечно, прочность памяти зависит от целого ряда условий: от состояния здоровья и в первую очередь нервной системы, от типа памяти, от организованности в работе и др. Память непосредственная, образная (как, например, у Фрейда), по-видимому, раньше сдает. Опосредованная память, в которой существенную роль играет хорошая организация запоминания и заучивания, сохраняется дольше.

Все сказанное дает возможность разрешить противоречие между наблюдениями, свидетельствующими о лучшей памяти у детей, и противоположными данными – о большей мощности памяти взрослого. Приобретения детской памяти прочнее, завоевания зрелой памяти обширнее. Взрослый может овладеть и оперировать бо́льшим материалом; закрепившееся в памяти ребенка сохраняется в течение большего времени. Бо́льшая органическая пластичность ребенка является, по-видимому, основанием преимуществ детской памяти; более совершенные формы организации – основание преимуществ памяти взрослых.

Количественные данные о развитии памяти требуют, однако, дальнейшего качественного анализа, исходя из дифференциации различных сторон и проявлений памяти.

Первая форма, в которой проявляется память у ребенка, – это узнавание, связанное с самым процессом восприятия и проявляющееся в реакциях ребенка на окружающее. Первые признаки примитивного узнавания можно констатировать уже на первом году жизни. Но первоначально круг предметов или лиц, на который оно распространяется, очень узок, а латентный период весьма краток. Развитие, начиная со второго года, идет как по линии расширения круга узнаваемых предметов, так и по линии удлинения латентного периода. Особенно показательно первое.

По данным Штерна, на втором году ребенок узнает близких людей и привычные объекты по прошествии нескольких недель; на третьем году – после нескольких месяцев; на четвертом – после разлуки, длившейся год. Наряду с удлинением латентного периода идет расширение круга узнаваемых предметов. С третьего года узнавание распространяется не на часто повторяющиеся, иногда даже на однократные впечатления, в особенности если они были связаны с яркими аффективными ситуациями.

Узнавание, как уже сказано, может совершаться в различных планах. Ребенок начинает, конечно, с самой примитивной его формы – узнавания в действии, заключающегося в адекватной реакции на предмет. Более или менее неопределенное чувство знакомости, без определенной локализации, наступает также уже очень рано. Отожествление предмета или лица в различных ситуациях и системах отношений является уже относительно сложным познавательным актом, который формируется позднее.

Следующим существенным моментом в развитии памяти является выделение ее из восприятия, что приводит к возникновению воспроизведения представлений, между тем как возникающее до него узнавание оперирует лишь внутри восприятия. В этом процессе выделения памяти из восприятия можно различать ряд ступеней: 1) представление всплывает у ребенка под непосредственным воздействием внешнего впечатления, восприятия; 2) представление вызывается другим представлением, так что в результате образуется некоторая цепь представлений, состоящая сначала из небольшого числа звеньев. Первая форма воспроизведения наблюдается у детей уже в конце первого, в начале второго года.

«Коля Шилов, увидя порез на руке у бабушки, стал показывать на йод, которым накануне мазали ей палец» (0;11).

Случай с сыном Штерна Понтером (1;4) еще ярче. «Услыхав, что Гильда говорит о доске, он указал на доску на подставке и сказал: “вау-вау”. На ней не было собаки. 2 месяца назад мать нарисовала на доске большие головы собаки, лошади, кошки, которые привели в восторг Гюнтера. Чтобы убедиться, что здесь действительно имело место воспроизведение, мать спросила: “А еще что на доске?” Гюнтер: “тр-тр” (лошадь). За этот промежуток времени на доске не было нарисовано никаких фигур» (Штерн).

С