У ног Оливера корчился поврежденный паровик. Несчастный рыцарь оказался слишком близко к этому вихрю; энергия наэлектризовала его тело, и оно сотряслось безумной дрожью. Сквозь Оливера со свистом пронеслись пули, выпущенные снайперами Третьей Бригады. Они не причинили ему никакого вреда, ибо юноша находился в иной реальности. Изо рта Оливер вырвался мучительно громкий крик, и на Ривермарш обрушилась волна эфирной энергии. Растекаясь по полю сражения, она, подобно грому, прогрохотала над железным войском паровиков, сбивала с ног солдат Особой Гвардии, вырывала у них из рук сабли и пистолеты. Кое-как поднявшись на ноги, и паровики, и гвардейцы принялись искать взглядом, где же это прогремел взрыв.

Что-то изменилось. Руки потянулись к горлу, впервые за много лет ощупывая бледную нежную кожу. Торки исчезли. Проклятые ошейники рабства испарились с шей гвардейцев. Меченые обрели свободу. Свобода, которую обещал им Тцлайлок и которую украло Содружество Общей Доли наконец принадлежала им… Теперь это была свобода самостоятельно принимать решения, на чьей стороне идти и бой. Подобно псам, которых избивает злобный хозяин, они прежде всего обратили свой гнев на квотершифтские позиции. Напрасно испуганные уорлдсингеры пытались восстановить ошейники на их шеях. Увы, вскоре чародеям стало понятно, что их бывшие рабы навсегда сбросили с себя ненавистное ярмо.

Железные рыцари поразились этой перемене ничуть не меньше, нежели квотершифтские войска. На глазах у Оливера генерала паровиков подняли на наблюдательную платформу. Это был Мастер Резак, смертоносные конечности которого покрывала грязь и копоть. Такими грязными они не бывали даже в горных залах Механсии. Он указал на север, в самую гущу Третьей Бригады, и ветер разнес звуки боевого гимна над головами рыцарей. Один за другим железные воины подхватывали мелодию. Исполненные воодушевлением, паровики устремились в самое сердце вражеских войск.

* * *

— Наше наступление захлебнулось, — доложил верховой офицер маршалу Ариндзе. — Особая Гвардия сорвала с себя торки и теперь сражается против нас.

Маршал посмотрел вверх, на черно-белые корпуса аэростатов. Те бесцельно плыли, гонимые ветром, роняя вниз — нет, не бомбы, а тела мертвых квотершифтских моряков и офицеров. Буквально минуту назад один такой труп упал с неба прямо на их пушки. Форма на нем была разорвана в клочья — сразу видно, что здесь поработал нагнетатель давления.

Маршал Ариндзе попытался знаком показать вестовому, чтобы тот говорил тише, но, увы, опоздал. Тцлайлок услышал его слова и, подойдя ближе, в гневе выхватил несчастного солдата из седла и ударом кулака размозжил бедняге голову.

— Никакого отступления! — взревел он и отшвырнул прочь бездыханное тело. — Сегодня мы торжествуем победу! Она начертана на лике земли!

С каждым новым рапортом председатель Первого Комитета раздувался все больше и больше, словно неудачи собственной армии подкармливали его. Ростом он уже мог сравняться с дубом, раздутые мышцы неестественно выпирали из-под ткани мундира, грозя в любую минуту разорвать его.

— Пусть будет так, как вы говорите, компатриот председатель, — сказал Ариндзе и, задрав голову, посмотрел на исполинское существо, возвышавшееся над ним.

Маршала охватил первобытный ужас. Одно дело призывать себе в помощь богов — сказать по правде, многие его солдаты тайком молились солнцу, пока офицеры делали вид, что ничего не видят, — и совсем другое — самому превратиться в божество. Идея потусторонней помощи настолько захватила Тцлайлока, что теперь было трудно понять, где кончается он сам, а где начинаются Уайлдкайотли.

— Приготовьте книгу! — отдал распоряжение Тцлайлок свите, состоявшей из жрецов культа саранчи. — Книгу Стингхуэтеотля!

— Разве недостаточно того, что мы призываем Ксам-ку? — робко спросил один из жрецов.

— Ксам-ку это я! — рявкнул Тцлайлок. — Или вы не видите, как я наполнен ее благодатью? Уайлдкайотлям пора доказать их верность нашему делу, поставить печать на судьбе прогнивших лавочников и фабрикантов, а также их лакеев из Свободного Государства! Я призываю великих! Пусть они вновь шагают по залам чимеков вместе со своими революционными братьями!

Король-Пар обернулся к Коппертрексу и его боевым клонам.

— Приготовьте мое боевое тело. Момент настал.

— Предсказатели бросили шестеренки Гиэр-Джи-Цу, ваше величество, — сказал Коппертрекс. — Те легли странным образом, так что предсказания в лучшем случае можно считать невнятными, расплывчатыми. Паро-Лоа устали и многие из них покинули нас. Наша поддержка — это свет и порядок, но боюсь, что сегодняшний день — темный день.

— Тысячи наших деактивированных воинов лежат в снегах дружественной нам страны. Я не откажусь от света. Я не брошу тысячелетие гармонии и развития на произвол закона суеверий и злобной воли врага. Я ни за что не попрошу моих рыцарей отдавать жизнь за дело, в которое не верю сам. Старое зло рвется вновь топтать нашу землю, и, клянусь бородой Зака, Владыки Цилиндров, я намерен дать ему отпор!

Крошечный монарх Свободного Государства встал с платформы и поднялся в самое сердце своего боевого тела, оставив далеко внизу и ясновидящих, и придворных. Вокруг него с лязгом захлопнулась клетка. Его тотчас взяли в кольцо десяток клонов оставшихся внизу ясновидящих — проверили систему давления, наличие боеприпасов, смазали маслом многочисленные боевые конечности.

— Принесите мне оружие! — распорядился Король-Пар. — Мой меч и мой щит!

Чтобы принести и то, и другое, потребовалось три пары рыцарей. Щит был сделан из голубого хрусталя с металлическими шипами по краям, возле которых потрескивали электрические разряды. Королевский меч был высотой с четырех паровиков, вокруг его рукоятки крепились несколько пузатых бочонков. Рука-манипулятор взяла у рыцарей древнее оружие. Король-Пар несколько раз взмахнул мечом, пронзая метель, и на головы штабных офицеров посыпалась мелкое снежное крошево. Сделав свое дело, паровики отошли прочь от королевской боевой машины, оставив монарха лицом к лицу с врагом. Король-Пар развернулся, и земля дрогнула под его исполинской поступью.

В этот момент к нему подбежали Хоггстон и шакалийские офицеры.

— Ваше величество, что вы делаете? Ваше место здесь, в штабе. Кто, кроме вас, способен координировать действия?

— Первый Страж, прежде чем стать королем, я был воином, — прогромыхал голосовой коробкой властитель механических людей. — А долг воина, как известно, защищать свой народ.

С этими словами он тяжелой поступью двинулся прочь.

Коммодор Блэк повернулся к Коппертрексу.

— Великий Круг! Аликот Коппертрекс, скажи мне, куда направил стопы великий король?

— Куда, коммодор? По-моему, на верную смерть.

Оливер нашел Шептуна лежащим в снегу. Иллюзорная внешность воина вновь уступила место реальности — изуродованному телу меченого. Цыганской кобылы и след простыл.

— Натаниэль! — крикнул Оливер и принялся трясти почти бездыханное тело. Наконец Шептун пришел в себя.