Два сокола ясных вели разговоры.

А соколов этих все люди узнали.

Один сокол — Ленин, другой сокол — тоже.

Хрущев был не очень грамотным или очень неграмотным. Смотря в каком порядке эти слова поставить. Поэтому настоящее искусство он любил, а ненастоящее ненавидел. Солженицына местами жаловал, а Пастернака не читал и не переваривал. А пуще всего досталось абстрактным художникам. И однажды всех, кого эти художники на своих картинах нарисовали, Хрущев назвал «пидарасами».

Таким образом, у советских людей было три главных врага: западногерманский канцлер Аденауэр, американский империализм и абстрактное искусство. Из этих трех зол люди пуще всего ненавидели абстрактное искусство, потому что всё могли стерпеть: и козла Аденауэра, и кока-колу буржуазную, но «пидарасов» еще со времени Ивана Грозного били чем попало.

Хрущев был очень тонким дипломатом, и если господа империалисты не понимали русского языка и не боялись кузькиной матери, Хрущев снимал с ноги башмак и стучал им по трибуне.

По электричкам ходили нищие и пели песни о разрядке международной напряженности. Сохранилась одна из них-«О Парижском совещании в верхах». — восхваляющая изящные дипломатические способности Никиты Сергеевича (исполняется в ре-миноре):

Помню я, как когда-то в Париже

Совещание было в верхах.

Там собрались четыре министра —

Говорили о разных делах.

Тут поднялся товарищ Макмиллан

И сказал он себе на позор,

Что желает с позиции силы

Он с Хрущевым вести разговор.

Тут Хрущев сразу с места ответил

И сказал, посмотрев на него:

«Дорогой мой товарищ Макмиллан!

Ты не прав. Ты сказал не того».

Эйзенхауэр тихо смеялся

И почесывал ногтем усы.

Поддержал он Макмиллана сразу,

Потому что он был сукин сын.

Тут поднялся де Голль длинноносый

И сказал: «Такова селяви —

Я хочу небольшой перерывчик,

Я сегодня немного устал».

Эйзенхауэр тихо смеялся

И почесывал ногтем усы,

Поддержал он, конечно, де Голля,

Потому что он был сукин сын.

Тут товарищ Хрущев встал со стула

И сказал: «Дорогие друзья!

Мы вас можем тотчас уничтожить.

Коль на это приказ выдам я».

Сразу в мире вокруг потеплело.

Лед растаял холодной войны.

Лишь стояли-молчали ракеты

Нашей мирной Советской страны.

Кстати, из-за советских ракет американские империалисты едва не развязали ядерную войну. Хрущев решил тайно разместить на Кубе у своего друга Кастро ракеты и 40 тысяч советских войск. Но коварные американцы с самолетов это дело заметили. А их агентам на Кубе показалось подозрительным, что по острову слоняются белобрысые солдаты в кубинской форме и говорят между собой на чистом кубинском языке такие слова:

— Эй, Родриго! У тебя ракета куда нацелена?

— На Чикагу!

— А у меня на Вашингтон, мать его растак!..

Пришлось ракеты обратно демонтировать.

У Хрущева был друг Леонид Брежнев. Ему тоже хотелось и страной поруководить, и на Мавзолее постоять, и людей посмотреть, и себя показать. Стоило Хрущеву поехать отдыхать, Брежнев сговорился с другими верными ленинцами, и когда Хрущев из отпуска вернулся, ему сказали, что никакой он больше не Хрущев, а, наоборот, волюнтаристски настроенная личность, пытавшаяся подмять интересы партии и народа.

Хрущев погоревал, погоревал, да и умер. А главный его враг — абстракционист Эрнст Неизвестный сделал ему памятник.

Вопросы на смекалку по главе 23

1. Шагал, Кандинский, Малевич… Какие еще художники рисовали «пидарасов»?

2. Смягчите с помощью «мягкого знака» следующие слова: марксизм, коммунизм, шовинизм, мазохизм, антисемитизм, сионизм, алкоголизм.

3. Почему Московский мясокомбинат назван именем Микояна?

4. Почему в речах Ленина ни разу не встречается слово «кукуруза»?

__________

Бланки домашних заданий

ДЛЯ УЧЕБНОГО ПРОТОКОЛА

. . .

. . .

Глава 24

Лично дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев. О мерах по дальнейшему подъему народного хозяйства. Сиськи-масиськи. Сосиски сраные. После тяжелой продолжительной болезни.

Во время правления Брежнева Коммунистическая партия Советского Союза и Родное Советское Правительство так быстро помчались к сияющим вершинам, что все народное хозяйство перестало за ними поспевать. Пришлось затормозить поступательное движение вперед, а потом и вовсе остановиться. Видимо, именно эту эпоху, названную впоследствии эпохой застоя, предвидел гениальный Гете, когда сказал: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!»

Партия, идя твердым курсом, добилась поразительных результатов, заставив изумиться многих экономистов на Западе: чем меньше было в магазинах продуктов и товаров народного потребления, тем больше росло благосостояние советского народа.

Наступило время пленумов, каждый из которых был историческим. Обычно это были пленумы «О мерах…». Скажем, добивалось сельское хозяйство