Поэтому Слваста пошел и поговорил еще и с Андрисией, а затем с сержантом Янрисом. Успеху его предложения способствовало то, что в Чамском полку настали не лучшие времена после его отъезда. Правда, отряды больше не брали с собой модов на зачистку, но большинство других реформ, проводимых ранее Слвастой, были потихоньку отменены. В полк поступило много новых офицеров из аристократических семей округа – младшие сыновья и дочери, которые не получали дохода от семейных поместий и рассматривали военную службу исключительно как способ поддержания привычного им образа жизни. Чтобы выплачивать повышенное жалованье, в полк стали набирать меньше рядовых солдат. Бригадир Вениз окончательно отстранился от повседневного управления полком, и майор Рашель заняла его место. В результате, когда Слваста возвращался поездом в Варлан, с ним ехал не только Товакар, но также Янрис и Андрисия.

Это оказалась самая удачная его вербовка. Даже Бетаньева согласилась с ним. В конце концов.

Так и получилось: Янрис, Андрисия и Товакар сопровождали его повсюду. Вот и сейчас они стояли вместе с ним на набережной Варлана в мрачных тусклых сумерках, ожидая, пока паром пересечет Кольбал. Лил безостановочный дождь, целые полотнища мелких капель разворачивались из бесформенных серых туч, накрывших город сплошной пеленой. Несмотря на дождь, Слваста обливался потом. Под плащом у него был защитный жилет из дрошелка. Бетаньева настаивала, чтобы он всегда надевал жилет. Как официальный вождь «Демократического единства» Слваста теперь оказался публичной фигурой, и не вся публика восхищалась им. Жилет убережет от любого внезапного нападения.

Дрошелк, впервые поступивший в продажу восемнадцать месяцев назад, оказался удивительным: легкая глянцевая нить, из которой получалась ткань с красивым муаровым отливом. К тому же он отличался фантастической прочностью; раньше на Бьенвенидо не было ничего подобного. Первым делом из дрошелка принялись шить модные платья дамы из высшего общества. Но вскоре станки на ткацких фабриках стали производить более плотные, прочные ткани, способные отклонить клинок. Самый толстый материал вообще считался пуленепробиваемым. Теперь все хотели заполучить одежду из дрошелка. Впервые ткань появилась в округе Гретц. Слваста слегка встревожился, узнав, что дрошелк производят моды. Какой-то формовщик создал новых модов и назвал их мод-пауками – они и производили эту нить. Паук, размером меньше ладони, казался совершенно безвредным. Все в целом грозило осложнениями проводимой Слвастой политике против нейтов. Дрошелк постепенно становился важным товаром, его появление пошло на пользу экономике, пошатнувшейся после уничтожения модов. При том «Демократическое единство» не могло себе позволить открыто выступить против дрошелка: ткачество и пошив одежды из ткани обеспечили большое количество рабочих мест. Пара старых стойл формовщиков в столице уже завезла мод-пауков, приспособив прежние сараи для их размещения, и никто не выразил протест. Слваста ожидал от безобидного с виду начинания новых неприятностей, но Кулен посоветовал ему пока молчать и выжидать подходящего момента.

Даже при непрекращающемся дожде работа в доках продолжалась в привычном режиме. Торговля, великий двигатель города, и без того уменьшила размах в экономически трудное время; нельзя было допустить перебои в потоках товаров из-за какого-то дождя. Поэтому на каждом причале копошились портовые грузчики, при помощи текинов и собственных мускулов загружая и выгружая грузы из множества различных судов. У самых длинных причалов стояли большие трехмачтовые океанские клиперы, с ними соседствовали прочные речные баржи, рыбацкие лодки с холодными трюмами, полными свежевыловленной рыбы, и паровые паромы, пересекавшие реку несколько раз в день, перевозя грузы со станции Виллсден. У нескольких причалов покачивались на волнах огромные плоты из бревен, которые добрались сюда после долгого плавания вниз по реке из восточных предгорий. Паровые краны поднимали толстые стволы на платформы для перевозки по одному. На всей набережной не было ни одного мода. Лошади тянули сильно нагруженные повозки вдоль причалов – земные животные, а не моды.

Любые моды стали теперь поистине редким зрелищем. Шерифы (и полиция Капитана) все еще использовали мод-птиц, парящих в потоках восходящего воздуха над Варданом, чтобы следить за известными им преступниками или подозреваемыми в преступлениях; ходили слухи, будто за толстыми каменными оградами аристократических особняков, защищающими от экстравзгляда, все еще используются мод-обезьяны. Но прошло то время, когда команды модов убирали городские улицы или же выполняли тяжелые работы строительных компаний. Даже кэбмены теперь впрягали в повозки земных лошадей – и повышали цены, вынужденные расплачиваться за новых дорогостоящих животных.

«Демократическое единство» проехалось на гребне волны популярности, которая была вызвана появлением рабочих мест для людей, и новые отделения партии возникли в десятке городов, даже больше. Месяц назад они даже провели свой первый съезд, чтобы официально оформить политику в отношении предстоящих выборов. Слваста стал теперь демократически избранным вождем партии, и его узнавали везде в городе. Поэтому сейчас, стоя с подветренной стороны большого склада в конце пристани Зиберта, он слегка прикрылся пологом, отклоняя экстравзгляды; широкополая шляпа от дождя затеняла его лицо. Громоздкий серый плащ также маскировал отсутствие руки. Никто из работавших на набережной ни разу не взглянул на него, проходя мимо, и он оставался неузнанным посреди самого оживленного района во всем Варлане.

Они вчетвером молча смотрели на паром «Эльмар», прибывающий к пристани по расписанию. Экстравзгляд Слвасты просканировал толпу пассажиров, сгрудившихся под навесом на середине палубы. Не самое веселое занятие, но он не жаловался. Посылки приходили от Найджела почти каждые десять дней с тех пор, как Слваста вернулся с фермы Блэр. Их забирали Слваста, Бетаньева, Кулен или Хавьер – кому в этот момент было удобнее. Не то чтобы они никому больше не доверяли, но…

Рассел стоял ближе к корме парома, где ветром под край навеса задувало дождь. Как и большинство граждан Варлана в тот день, он был одет в длинный темный плащ, скользкий от дождя, и смахивал текином самые крупные дождевые капли с лица и волос. Одна его рука лежала на ручке большого сундука, окованного медными полосами и поставленного на колесики.

– Приготовились, – сказал Слваста.

Андрисия и Товакар разошлись от склада в противоположных направлениях, смешавшись с движением на широкой набережной. Они сканировали окрестности экстравзглядами, готовые поднять тревогу в случае чего-то подозрительного или любой активности полиции. Сам Слваста использовал экстравзгляд, чтобы следить за дождливым небом над головой, опасаясь мод-птиц. Рассел двигался среди пассажиров, один за другим спускающихся с парома по трапу, сундук на колесиках он тащил за собой. Ничем не примечательная фигура, неотличимая от других пассажиров парома в этот непогожий вечер. Добравшись до конца причала, он направился прямо к складу. Слваста и Янрис вернулись туда, где они арендовали на время место для погрузки – благодаря профсоюзу грузчиков – и где их ждал кэб. Рассел довез сундук до самого кэба. Он прикрывал его легким пологом, не давая любопытному экстравзгляду проникнуть внутрь. Янрис уже сидел в кэбе; он высунулся и ухватился за верх сундука. Слваста воспользовался текином и своей единственной рукой, помогая Расселу подтолкнуть сундук вверх и внутрь. Сундук был чрезмерно тяжелым, но втроем они довольно быстро погрузили его в кэб.