— Дюх, ну че, какие у тебя планы?

Это Иванов-Рабинович о себе напомнил. Мы уже часа два как приехали, и все это время, как всегда озабоченный чем-то до невозможности, он пылил по территории, придерживая на бегу автомат.

— Домой надо мне съездить, к себе, — сказал я. — Санька возьму, да и сгоняем. Забрать хочу кое-что, да и вообще… попрощаться хочу с домом.

— А охрану?

— Не сейчас, — покачал я головой. — Это… свое, не хочу целой колонной. Связь просто возьмем и поедем.

— Да? — озадачился он. — Ну хоп, лады… а мне-то можно? Не чужой все же.

— Да у тебя дел полно небось! — удивился я такому предложению.

— Дела — не член, стояли и стоять будут, разберусь, — отмахнулся он. — Ты ведь ненадолго?

— Туда-обратно планирую.

— Тогда давай вдвоем и сгоняем, раз дело такое интимное.

Мне осталось только «спасибо» сказать.

Знаю, что так нельзя, но вот друг меня понял. Есть что-то, чего не хочется делать публичным.

Связь в «мегаджипе» и так была нормальная, установили, поэтому я просто проверил, на месте ли «миними», а Игорь притащил и забросил в багажник цинк вогов. Мало ли что бывает.

Я забрался назад, сложил второй ряд сидений, сказал:

— Готов? Поехали.

Выпустили нас без вопросов, хоть Николай здорово нервничал и угрожал начать преследование. Но вроде бы тоже понял, что не надо.

Да ладно, прорвемся. В сторону «Пламени» дорога свободна была всегда, там не разбойничали, а от «Пламени» до моего дома почти что рукой подать. Ну, может, и не подать, но все же не слишком далеко.

Дорога совсем пустой не была: все время кто-то навстречу попадался, а пару раз и обогнали, все больше грузовики. В основном по две-три машины вместе, все груженые. Люди сплошь с оружием, но видно, что не бандиты, а «мародер» теперь стало профессией мирной и даже благородной. Выбор-то простой: не вывезешь добро из мертвого города — оно и вовсе пропадет, а так хоть польза от него будет. Это теперь как полезные ископаемые добывать.

Появились новые указатели, намалеванные все больше от руки, но крупно и заметно. Указывали на самые разные анклавы, даже реклама каких-то услуг уже предлагалась, а за «Пламенем» показались стрелки «Базар», а к ним до кучи целые рекламные шиты с описанием тех благ, которые там можно найти. И движение на дорогах еще усилилось, и все больше в сторону этого самого Базара.

Потом показался забор нашего поселка. Все знакомое до невозможности — и уже какое-то чужое. Бывает, что на месяц из дому уедешь, а потом вроде как свою комнату не узнаешь, а тут и уехал давно, и чего только приключиться не успело.

Ворота нараспашку, в поселке пусто. Совсем пусто: ни машин, ни людей, два крайних дома за воротами выгорели дотла, одни кирпичные коробки остались. Мой-то хоть цел?

Вел машину медленно, оглядывались. Мало ли кто или что решило здесь себе базу организовать. Да и, честно говоря, боялся свой дом увидеть таким же — чтобы торчащие остатки стропил и закопченные стены. Но нет, свернул в свой проезд и сразу увидел — как стоял, так и стоит. Почему-то ожидал его увидеть с покрытыми пылью стеклами, заброшенным, но ведь на самом деле всего четыре месяца прошло… нет, даже три, с тех пор как его покинули. Все на месте, даже… блин, даже машина жены во дворе стоит, как будто так и надо.

— Что, бросили «ауди», что ли? — удивился Игорь.

— Ну а что с ней делать теперь? Бросили, естественно.

Остановились. Вышли из машины, держа автоматы на изготовку. Нет никого, никто не бросается, никто не выглядывает из окон. Пусто. Ворота просто на задвижку закрыты: просунул руку, откинул, затем «мегаджип» загнал во двор, к самому крыльцу, беспощадно наехав на неухоженный газон. Вновь вышли.

Покопался в кармане — вот и ключи. Даже странно как-то. Поднялись на крыльцо — оно у нас высокое, — сунул ключ в замок. Тот отомкнулся легко, почти беззвучно, открылась тяжелая дверь. Принюхался… нет, вообще никаких запахов, вроде как немного полиролем для мебели, или мне даже кажется. Свет… света нет, естественно, откуда ему браться: генератор они с собой увезли, потом в «Пламени» на общественные нужды передали.

— Дюх, ну ты давай, оглядись пока, а я на крылечке покурю, — сказал Игорь.

Опять деликатность проявил, понял меня. Спасибо, вечно мы с тобой друг друга с полувзгляда понимали, а то и без взглядов — а так, спинным мозгом.

Зашел сразу в спальню. Да, кровать здоровая. И классная. Но тяжелая — жуть, возни с ней до фига. Напротив тяжелый английский комод, над ним зеркало. Встал, посмотрел на себя. Лысый непривычно, сбритые на судне волосы только начали отрастать темной, местами седоватой щетиной. Шрам на скуле от приклада, над ухом борозда пропахана. Я в это зеркало на себя и раньше смотрел, до отъезда. Большая разница с тем, что туда смотрит сейчас?

Если не считать всяких побитостей и потертостей на морде, так и небольшая: немного ведь времени прошло. Это если внешне. А если в глаза заглянуть, так вроде как и другой человек вовсе. Как будто этот другой где-то внутри меня сидит и через мои глаза выглядывает. Как у зомби эффект, так сказать.

Какое-то время назад я уехал отсюда обычным московским коммерсантом, крученым, сообразительным, но… не более того. А кто приехал обратно? Ну-ка, посчитать на досуге, сколько душ в Страну Вечной Охоты отправил, а? За каких-нибудь четыре месяца. Сначала рефлексировал хоть на эту тему, когда-то и Папу с Сыном пожалел, не убил, из-за чего впоследствии погиб мой друг, а потом? Потом вон Дитмира скормил мертвякам и не моргнул глазом. А на днях так и вовсе семь человек застрелил — и никаких от этого ночных кошмаров. Более того, я даже и вспоминал-то про этот случай только в контексте если, а так недосуг было. И кончил я их уже почти с «коммерческой целью»: свой бизнес заранее от проблем спасал. И спас. Понятно, что «человеки» были мусорные, которые чужой жизнью кормились, но больно легко мне решение далось — сразу и без всяких сомнений.

Ну и что из всего этого? Я «на темной стороне» или так и надо? А хрен знает. Убил я хоть одного хорошего человека? Сомневаюсь. Помог хорошим? Да пожалуй что: те же голландцы, что у бандитов в лодочном сарае жили, по домам вернулись, например. Нет, не хрен всякой дурью голову забивать, тут помимо разума и рассуждений логических есть еще один фактор — тот, что мой товарищ один давний называл «чуйкой человеческой». Можно говорить про себя все, что угодно, и даже убедить самого себя. Но все равно где-то в глубине души что-то будет тихо-тихо говорить тебе правду — кто ты такой и правильно ли поступаешь. И никто пока не шепчет мне, что я злодей. А я ведь прислушиваюсь, честно.

Отодвинул резко ящик на себя… так, а тут добра-то на вывоз… У нас ведь даже с постельным бельем проблемы, а тут его… так, а сумок в подвале полно. Ладно, чего встал? К делу!

Сумки лежали в «мегаджипе» горой, а поверх всего, придавив собой две кроватные спинки, лежал огромный матрас. Оба мы были взмылены, потны, красны.