Услышав сзади грохот и металлический скрежет, Дункан обернулся и увидел, что створки ворот приблизились к нему. Если он не придумает, куда двигаться, то ворота своими створками столкнут его прямо в котел.

Обнажив шпагу старого герцога, Айдахо со свистом рассек воздух. Оружие показалось ему совершенно бесполезным. Думай!

Ожидай неожиданное.

Он внимательно посмотрел на мерцающий защитным силовым полем забор. Только теперь он вспомнил, чему однажды научил его Туфир Гават во время одной из тренировок на Каладане. Медленно движущийся клинок проникает сквозь защитное поле, но скорость его движения должна быть верно выбрана. Нельзя вести клинок ни слишком быстро, ни слишком медленно.

Он ударил шпагой старого герцога воздух, чтобы потренироваться. Можно ли проткнуть шпагой защитное поле и пройти через образовавшуюся брешь? Если медленный удар шпагой может проникать сквозь силовое поле, значит, оно движется, изменяет свою конфигурацию, перемещается. Острый кончик шпаги меняет форму поля, проделывает в нем отверстие. Но сколько времени поле остается искаженным после того, как его проткнет шпага? Успеет ли он протиснуться сквозь образовавшееся отверстие, прежде чем поле снова сомкнется?

Покрытые колючей проволокой ворота снова сдвинулись с места, подталкивая Дункана к пылающему котлу. Но Айдахо не собирался прыгать в огонь.

Мысленно Дункан повторил то, что собирался сделать. Выбор был ограничен. Айдахо шагнул к пульсирующей преграде и остановился, чувствуя резкий запах озона и ощущая, как разряды статического электричества щиплют кожу. Он попытался вспомнить молитву, которую пела ему на ночь мать до того, как ее убил Раббан. Но вспомнил он только отрывочные, не связанные между собой обрывки.

Крепко ухватив тяжелую шпагу старого герцога, Дункан бросился к силовому барьеру и ткнул в него острием так, словно это была стена воды. Потом он повел клинок вверх и ощутил рвущиеся волны. Такое ощущение бывает, когда вспарывают рыбье брюхо, чтобы удалить внутренности.

После этого он бросился вперед, следуя за острием шпаги, преодолел вязкое сопротивление и… испытывая легкое головокружение, упал на твердую лаву. Тотчас вскочив на ноги, он поднял шпагу, готовый сразиться с мастерами, если они вздумают наказать его за нарушение правил. Он огляделся. Не было ни пылающего котла, ни колючих ворот. Он был свободен.

— Превосходно! Еще один выжил!

Курчавый Джеймо Рид, освобожденный на сегодня от обязанностей смотрителя тюрьмы, подбежал к Айдахо и сжал его в медвежьих объятиях.

Ненамного отстали от него и Оружейные Мастера Морд Кур и Дже-Ву. На их лицах было написано выражение несвойственных им восторга и радости. Дункан никогда не видел их такими довольными.

— Был только один способ выбраться оттуда? — спросил он, стараясь отдышаться, у мастера Кура. Старик оглушительно расхохотался.

— Ты нашел один из двадцати двух способов, Айдахо. В это время раздался еще один голос:

— Ты не хочешь вернуться и поискать другие возможности? Это был Рессер, растянувший в улыбке губы от одного — целого — до другого — отрубленного — уха. Дункан бросил в ножны шпагу старого герцога и изо всех сил хлопнул друга по спине.

Как определить, кто такой Квисац Хадерах? Это существо мужского пола, везде и одновременно сущее, единственный мужчина, который может воистину стать величайшим из людей, соединив в себе свойства своих предков по мужской и женской линии, обретя этим неразделимую силу и власть.

Бене Гессерит. «Книга Ажара»

В сети бассейнов и водных дорожек, расположенных в подвале императорского дворца, плавали две женщины, одетые в непромокаемые черные купальные костюмы. Та, которая была моложе, плыла медленно, намеренно отставая от старшей, чтобы при необходимости помочь ей. Непромокаемые костюмы были скользкими, как масло, и теплыми, как чрево матери, очень гибкими и скромными, прикрывающими грудь, живот и бедра.

Несмотря на то что некоторые женщины Ордена Бене Гессерит носили обычную одежду, а иногда и весьма свободные наряды, облачаясь в них по случаю императорских балов или больших придворных празднеств, им все же рекомендовалось носить одежды, прикрывающие тело. Это помогало хранить мистическую тайну, которая отделяла Сестер Ордена от прочих смертных.

— Я уже не могу… делать то, что… делала раньше, — с трудом прохрипела Преподобная Мать Лобия, когда Анирул помогла ей перебраться в самый большой из семи центральных бассейнов — настоящий оазис исходящей паром воды, от которой исходил тяжкий аромат солей и трав. Не так давно Вещающая Истину Лобия легко обгоняла Анирул на любой воде, но теперь, когда старухе сравнялось сто семьдесят лет, здоровье ее начало клониться к упадку. Влага конденсировалась на каменном потолке и падала оттуда струями настоящего тропического ливня.

— Ты прекрасно плаваешь, Преподобная Мать. — Анирул, поддерживая старую женщину под руку, помогла ей взойти на каменные ступени.

— Не пытайся лгать Вещающей Истину, — произнесла Лобия, сморщив лицо в улыбке. Ее желтоватые глаза весело плясали, но дышала она с большим трудом. — В особенности Вещающей Истину при дворе императора.

— Разве супруга императора не заслуживает небольшого снисхождения?

Старуха рассмеялась.

Анирул помогла ей сесть в текучее, принимающее форму тела кресло и дала мохнатое полотенце, сотканное из мягкого картана. Лобия откинулась на спинку удобного кресла и включила массажер. Живительные токи начали стимулировать мышцы и нервные окончания под ее кожей.

— Сделаны все приготовления для моей замены, — сказала Лобия сонным голосом, заглушаемым мягким жужжанием кресла. — Я видела имена кандидаток. Как хорошо было бы вернуться в Школу Матерей, хотя я сомневаюсь, что когда-нибудь снова ее увижу. На Кайтэйне такой замечательный климат, а я скучаю по холоду и сырости Валлаха. Это не кажется тебе странным?

Анирул, присев на краешек другого кресла и глядя на постаревшее лицо Лобии, непрестанно слышала внутри себя голоса Другой Памяти. Как и подобает тайной матери Квисаца, Анирул жила с Другой Памятью, переполнявшей ее мозг. Все ее предки говорили с ней, сообщая сведения, не все из которых были известны даже Ордену Бене Гессерит. Лобия, несмотря на многие прожитые ею годы, не имела такого представления об истинном возрасте, как Анирул.

Я мудра не по возрасту. Это была не похвальба; скорее чувство бремени истории, которое легло на ее плечи, и чувство ответственности за события, вероятность которых она носила в своей душе.

— Что станет делать император, когда тебя не станет рядом с ним, Преподобная Мать? Он полностью доверяет тебе, стараясь понять, кто лжет ему, а кто говорит правду. По каким бы историческим меркам ни судить, тебя нельзя назвать ординарной Вещающей Истину.

Никто не ответил Анирул. Старая Преподобная Мать Лобия уснула, убаюканная монотонным шумом массажера.