иеромонаха Корнилия. Таким образом, однобокостью страдают как заявления в пользу существования в Александровой слободе подземелий, так и полностью их отрицающие. Однако, на мой взгляд, первые гораздо убедительнее, если, конечно, не принимать во внимание безответственные заявления о том, что библиотека Грозного уже найдена. Тот же руководитель межведомственной комиссии по проблемам биолокации в своем сенсационном интервью сообщил очень интересные, заслуживающие внимания сведения, полученные в результате проведенной ими работы.

После всего услышанного об «астральной защите» и прочем я уже стал относиться к этому источнику с недоверием. Ниткин понял это и зачитал следующий отрывок из интервью:

– «Наша группа провела приборные и биолокационные исследования на территории Александровского кремля. И мы обнаружили наличие сложнейших подземных ходов и емкостей, в которых находятся книги и иные ценности. Подвалы и ходы располагаются на разных глубинах и простираются как на территории монастыря, так и далеко за его пределами. Мы определили также места и фундаменты бывших грозненских дворцов, расположение печатной слободы, усадьбы Глинских, большой деревянной столовой, где Грозный справлял свои многочисленные свадьбы, “подземной трубы”. О результатах исследования было доложено в Археологический институт Академии наук России. Проведенные в связи с этим археологические работы поверхностных раскопок полностью подтвердили показания приборно-биологических исследований».

Я согласился с Ниткиным, что если бы руководитель группы, занимавшейся поисками подземелий в Александровском кремле, ограничился этим заявлением, не называя в нем «книги и иные ценности», то его интервью выглядело бы гораздо серьезней и убедительней.

– Безусловно! – воскликнул Ниткин. – Была проделана огромная, кропотливая работа, составлен весьма подробный и обоснованный план подземелий и несохранившихся сооружений на территории кремля – и благодаря одному необдуманному заявлению, что библиотека Грозного уже найдена, все это подвергнуто теперь сомнениям и насмешкам.

Под наблюдением Ниткина, используя его пояснения и замечания, я перерисовал опубликованный в газете план Александровского кремля с обозначением несохранившихся строений времен Ивана Грозного и подземелий. Кто знает, может, одно из этих подземелий, проложенное от дворцов на казенном дворе к усадьбе Глинских или к государевым хоромам, действительно ведет к бесценным сокровищам России – библиотеке московских государей?

Разговор с Ниткиным укрепил меня в убеждении, что александровская версия судьбы царской книгохранитсльницы имеет столько же прав на существование, сколько и московская, а следовательно, также достойна кропотливого изучения и серьезных научных изысканий. И не исключено, что обе эти версии одинаково достоверны – что-то будет найдено под Московским Кремлем, где библиотека хранилась первоначально, что-то отыщется в Александровой слободе, куда Грозный конечно же не мог отправиться без книг.

«Подъем же его был не таков, как обычно езживал по монастырям… Взял с собой из московских церквей древние иконы и кресты, драгоценными камнями украшенные, золотую и серебряную утварь, одежду и деньги и всю казну», – звучало в ушах под стук колес электрички, увозящей меня из Александрова.

И не выходили из головы слова Ниткина, сказанные им на прощание, когда он вспомнил, что сразу после юбилея ему позвонил из Переславля Гучков и долго расспрашивал о Веретилине: кто он такой, давно ли живет в Костроме, кто из присутствующих на юбилее лучше других знает его? Чем был вызван этот интерес? Как получилось, что из всех приглашенных на юбилей Гучков заинтересовался именно тем человеком, который спустя всего несколько часов после возвращения из Ярославля покончил жизнь самоубийством? Или это было убийство?…

Глава шестая. Под храмом Христа Спасителя

Рассказ инженера Ивашова

Меня попросили письменно объяснить, на чем основано мое твердое убеждение, высказанное на юбилее Ивана Алексеевича Пташникова, что библиотеку Грозного надо искать под Московским Кремлем и нигде больше.

Конечно, самым весомым свидетельством в пользу этой версии было бы заявление, что я своими глазами видел ее там, однако это не соответствовало бы действительности. Но зато я могу уверенно заявить, что спускался в подземный ход под Москвой, который несомненно ведет к этим сокровищам. Только роковое стечение обстоятельств не позволило мне добраться до тайника с царской книгохранительницей.

На мою беду уже нет в живых человека, который мог бы подтвердить это сообщение, – моего закадычного друга Константина Б. По причине личного характера его фамилию, должность и так далее я не стану здесь называть. Скажу лишь, что, когда он был жив, мы неоднократно вспоминали наше путешествие под Москвой, и Константин каждый раз говорил: «Какой прекрасный сюжет для увлекательного рассказа! Только вряд ли нам поверят, что он документальный, а не приключенческий, высосанный из пальца». После смерти Константина его жена передала мне общую тетрадь, где к моему удивлению, я обнаружил наброски этого самого рассказа, о котором говорил мой друг. Рассказ почему-то так и остался недописанным, но несколько отрывков из него, на мой взгляд – наиболее законченных и выразительных, я приведу ниже.

Возможно, случившаяся с нами история так бы и осталась лишь в тех набросках, если бы не разговор у Пташникова, где было высказано сразу несколько версий, доказывающих, что Грозный вывез свою уникальную библиотеку из Москвы. Считаю все эти версии несостоятельными, поскольку такая ценность, как царская книгохранительница, могла находиться только рядом с Грозным, то есть в Москве, где закончился его жизненный путь. Если на какое-то время Грозный и вывозил библиотеку из столицы, то потом, когда опасность миновала, он обязательно возвращал ее в Москву. Это мое твердое убеждение, которое не разрушить даже самой хитроумной версией. Мой рассказ – еще одно доказательство в пользу того, что библиотеку Грозного надо искать в Москве, что ее поиски в каких-либо других местах – пустая трата сил и времени…

В 1931 году мы с Константином – тогда еще совсем молодые ребята, только что закончившие техникум, – попали на работу в Управление строительством Дворца Советов, который предполагалось построить на месте храма Христа Спасителя. До сих пор испытываю чувство стыда, что принимал участие, пусть и незначительное, подчиненное, в кощунственном уничтожении этого грандиозного памятника русской истории.

Пожалуй, здесь будет уместно в нескольких словах напомнить историю строительства храма…

Решение о его создании было обнародовано в манифесте Александра Первого от 25 декабря 1812 года: «В сохранение вечной памяти того беспримерного усердия в верности и любви к Вере и Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ Российский, и в ознаменование благодарности Нашей к Промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели, вознамерились мы в первопрестольном граде Нашем Москве создать церковь во имя Спасителя Христа… Да простоит сей Храм многие века и да курится в нем пред святым престолом Божиим кадило благодарности до позднейших родов, вместе с любовью и подражанием к